"Дмитрий Воронин. Атлантида. Падение границ ("Стражи Границ") " - читать интересную книгу автора

новостями происходил пусть и неспешно, но неуклонно. И о величайшем из
героев говорили немало - в основном о его подвигах, об убитых чудовищах, об
одержанных победах. Не удивительно, что у Архонта Галаса сложилось мнение о
госте, только лишь как об умельце махать своим грубым оружием.
- Эти столпы... смотрителем которых я, кстати, являюсь, держат на
себе... э-э... небо, что защищает город от любой угрозы.
- Небо? - Геракл покачал головой, выражая высшую степень сомнения. - Я
вижу то небо, что у меня над головой - но я не вижу неба, которое держали бы
твои столпы, Властитель Галас. Ты хочешь, видимо, посмеяться надо мной?
Произнося последние слова, Геракл сжал зубы, выпятил челюсть и
посмотрел на Архонта мрачно и недобро. Галас пожал плечами.
- Сейчас я не вижу угрозы, славный Геракл, а потому небо... отдыхает.
Но его нетрудно вызвать. Пойдем, я покажу тебе, дабы рассеялись все
сомнения.
Шагая вслед за Архонтом, гипербореец усмехался - правда, только
мысленно. Похоже, все оказалось даже легче, чем он предполагал. То ли
Архонту несвойственна была простейшая хитрость, без которой выжить в
жестоком и опасном мире было попросту невозможно, то ли его, Геракла, здесь
вообще не воспринимали всерьез. Что ж, возможно, за столь пренебрежительное
отношение атлантам придется поплатиться.
Они поднялись по узкой лестнице в невысокую башню. Ступени привели в
небольшое помещение без стен - вместо стен здесь были все те же прозрачные
пластины, сквозь которые можно было легко рассмотреть немалую часть
Посейдониса. Большую часть помещения занимало нечто странное - сделанный из
металла предмет, вся верхняя поверхность которого была усыпана небольшими, с
ноготь, пластинками, часть из которых источали разный свет. Желтый, зеленый,
красный... И на каждой пластинке было что-то нарисовано.
О письменности атлантов Геракл знал очень мало. Только то, что каждый
такой рисунок означал даже не слово, а несколько, иногда много, слов.
Некоторые рисунки казались понятными, смысл остальных ускользал. Аполлон,
показывая как-то Гераклу такие же пластинки в своей вимане, объяснял, что
это письмо очень удобно - удобнее, чем то, что было принято у гиперборейцев.
Смотришь на пластинку - и сразу ясно, что произойдет, если притронуться к
ней. В ответ на вопрос о нескольких пластинках Аполлон замялся, явно ощутив
неловкость, и пустился в путаные объяснения, из которых герой понял лишь
одно - светоносный Аполлон и сам мало понимает в том, что ему доверено.
Рядом с этим сооружением стоял вполне обычный столик, изящный, темного
дерева, отполированный до блеска. На столике лежал тяжелый золотой шлем.
Архонт поднял его двумя руками, бережно, как великую драгоценность, и надел,
а затем повернулся к Гераклу спиной, закрывая от него постамент со
светящимися пластинками, даже не обратив внимания, что в прозрачных плитах
прекрасно видно его отражение, как и то, к каким пластинкам прикасаются
длинные пальцы Властителя.
Вдруг воздух пронзил надсадный рев... Геракл вдруг осознал, что стоит в
боевой стойке, рука закинута за спину, пальцы лихорадочно ищут рукоять меча.
Он уже слышал похожий звук - так ревела перед смертью искалеченная
Лернейская гидра.
- Не стоит бояться, славный Геракл, - Архонт по-прежнему стоял к герою
спиной, но Геракл мог бы поклясться бессмертием олимпийцев, что Галас
усмехается нагло и удовлетворенно, считая, что ему все-таки удалось испугать