"Андрей Воронин. Первое дело слепого. Проект Ванга ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

только тем и занимается, что вертит людьми как хочет. И, по слухам, не без
успеха...
Теперь пленник испытал уже не волнение, а довольно сильное и неприятное
беспокойство. Этому человеку совершенно нечего было здесь делать. Он -
организатор похищения. Не чеченец какой-нибудь, не бандит и даже не
конкурент по бизнесу, а он - человек, интересы которого лежали в сфере,
никоим образом не пересекавшейся со сферой интересов пленника. Это было
необъяснимо, а потому страшно.
Заложник старался ничем не выдать своего испуга. Судя по тому, как еще
больше помрачнело и без того мрачное лицо хозяина, ему это удалось. Это была
ничтожная победа, да к тому же совершенно бесполезная, однако узник
бетонного склепа немного приободрился. Правда, радоваться было рановато.
Обойдя стул, хозяин опустился на жесткое сиденье, забросил ногу на ногу
и сцепил на колене по-мужицки короткие и толстые пальцы с квадратными
ногтями. На левом запястье поблескивал браслет очень дорогих и безвкусных
часов, а на белоснежной манжете темнело бурое пятнышко. Пленник понимал, что
это соус или кофе, но пятнышко все равно неприятно напоминало кровь, и ему
стоило больших усилий отвести взгляд от этой бурой точки.
- Думаю, представляться не обязательно, - сказал хозяин, прожигая
пленника взглядом темных, глубоко посаженных глаз.
Голос у него был резкий и грубый, тон - надменный и пренебрежительный.
Впрочем, этот хамский тон вовсе не являлся признаком дурного настроения.
Выступая на публике, этот человек разговаривал точно так же; при всех своих
широко разрекламированных талантах и достоинствах, он был, мягко говоря,
неотесан. Он говорил как прапорщик, который, проснувшись поутру, вдруг
обнаружил у себя на плечах генерал-полковничьи погоны, как дорвавшийся до
власти холуй - по-другому этот тип говорить не умел.
- Как хотите, - охрипшим от долгого молчания голосом сказал пленник. Он
откашлялся в кулак, прочищая горло, и уже более уверенно и чисто повторил: -
Как хотите. Вы тут хозяин, вам и карты в руки. Хотя я, конечно, не отказался
бы узнать, с кем имею дело. Тогда, может, понял бы, что должна означать вся
эта чертовщина. На чеченца, которому нужны бесплатные пастухи, вы не похожи.
В глубоко посаженных, горящих, как черные угли, глазах хозяина
мелькнула тень изумления.
- Это надо понимать так, что ты меня не узнаешь? - осведомился он.
- А кто ты такой, чтоб я тебя узнавал? - тоже переходя на "ты" и
довольно удачно копируя тон хозяина, огрызнулся пленник. - У тебя на лбу
ничего не написано, кроме того, что ты нажил себе крупные неприятности.
Шрек подался вперед с явным намерением посредством хорошей зуботычины
внушить пленнику правила хорошего тона, но хозяин, не оборачиваясь, словно у
него имелись глаза на затылке, одним вялым движением короткопалой руки
остановил своего цепного пса, вернув его в угол у двери.
Пленник перевел дыхание. Валять дурака, делая вид, что не узнал
хозяина, - это было, конечно, самое разумное из возможных решений.
Признаться в обратном значило подписать себе смертный приговор; ради того,
чтобы сохранить жизнь, можно было стерпеть любые побои и даже пытки, однако
лучше все-таки обойтись без них.
- Неприятности имеют место быть, - согласился хозяин, вытряхивая из
пачки сигарету. Второй охранник быстро и бесшумно шагнул вперед и поднес ему
зажигалку. - Только не у меня, - продолжал хозяин, затягиваясь и выпуская в