"Андрей Воронин. Первое дело слепого. Проект Ванга ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

то же, что и я. Получится - я тебе первый поаплодирую, не получится -
извини-подвинься.
- От каждого по способностям, каждому по труду, - пробормотал Максим. -
Основной принцип социализма в действии, да?
- Представь себе. - Грабовский вольно откинулся в кресле, положив ногу
на ногу. Под темным пиджаком на нем была белая рубашка с распахнутым
воротом, полосатый галстук с петлей на конце, как мертвая змея, свисал с
подлокотника. - Между прочим, этот принцип всегда действовал, так что эти
теоретики марксизма-ленинизма на самом деле не изобрели ничего нового.
Выпить хочешь? - спросил он неожиданно.
- Спасибо, я за рулем, - отказался Максим. - Да еще и на работе.
При этом он демонстративно взглянул на часы, но хозяин этого, казалось,
не заметил.
- Ну какая это работа? - благодушно отмахнулся он, подаваясь вперед и
наполняя граненую, антикварного вида стопку на коротенькой ножке из
стоявшего на столе графина. - Вечер, два умных человека встретились, чтобы
побеседовать и найти общий язык... Тут бы самое и выпить, а ты - работа,
работа... Впрочем, как знаешь. Хочешь считать, что ты на работе, - считай на
здоровье. А может, дело не в этом? Может, ты из этих... из идейных? Которые
в доме врага не едят и не пьют? А? Может, я тебе враг?
Максим насторожился. О Грабовском ходило множество более или менее
фантастических слухов, и один из них гласил, что Борис Григорьевич умеет
читать мысли. Нельзя сказать, чтобы Соколовский относил собеседника к числу
своих врагов, но и симпатии к нему не испытывал. Он понятия не имел, какими
способностями обладает Грабовский на самом деле, но одного у него было не
отнять: он мастерски умел делать деньги прямо из воздуха. А если допустить
на минуту, что свои фантастические гонорары он все-таки получал не зря,
получалось еще хуже: добра в Борисе Грабовском не чувствовалось, а сила без
добра - злая сила...
- В общем-то, я за этим и пришел, - сказал Максим. - Чтобы выяснить,
друг вы мне или враг.
Экстрасенс полупрезрительно хмыкнул и залпом выпил водку.
- А ты не много на себя берешь, свободная пресса? - поинтересовался он,
жуя ломтик лимона. - Не кажется тебе, браток, что ты малость мелковат для
того, чтоб быть мне другом, я уже не говорю - врагом?
"Ах ты, сволочь", - подумал Максим.
- Я не совсем точно выразился, - сказал он вслух. - Речь идет,
разумеется, не о дружбе или вражде как таковой, а лишь о том, чтобы
определить мое к вам отношение. Грубо говоря, разобраться, что такое хорошо
и что такое плохо. А по поводу калибра моей персоны, - добавил он, не сумев
удержаться, - я вам так скажу. Да, о вас говорят как о действительно крупной
фигуре. Ну, так мало ли что о ком говорят? Бывает ведь и так, что в ящике
из-под дальнобойных артиллерийских снарядов на поверку оказывается патрон от
мелкокалиберной винтовки или пистон от детского пугача... а то и вовсе
ничего, кроме кучки мусора да пары-тройки случайных букашек.
- Ха! - неожиданно развеселившись, воскликнул хозяин. - А тебе палец в
рот не клади! Верно, верно, ничего не скажешь... Ты ведь не бывал на моих
сеансах?
- Бывал, - сказал Максим, уверенный, что Грабовский об этом прекрасно
знает.