"Андрей Воронин. Первое дело слепого. Проект Ванга ("Слепой") " - читать интересную книгу авторато же, что и я. Получится - я тебе первый поаплодирую, не получится -
извини-подвинься. - От каждого по способностям, каждому по труду, - пробормотал Максим. - Основной принцип социализма в действии, да? - Представь себе. - Грабовский вольно откинулся в кресле, положив ногу на ногу. Под темным пиджаком на нем была белая рубашка с распахнутым воротом, полосатый галстук с петлей на конце, как мертвая змея, свисал с подлокотника. - Между прочим, этот принцип всегда действовал, так что эти теоретики марксизма-ленинизма на самом деле не изобрели ничего нового. Выпить хочешь? - спросил он неожиданно. - Спасибо, я за рулем, - отказался Максим. - Да еще и на работе. При этом он демонстративно взглянул на часы, но хозяин этого, казалось, не заметил. - Ну какая это работа? - благодушно отмахнулся он, подаваясь вперед и наполняя граненую, антикварного вида стопку на коротенькой ножке из стоявшего на столе графина. - Вечер, два умных человека встретились, чтобы побеседовать и найти общий язык... Тут бы самое и выпить, а ты - работа, работа... Впрочем, как знаешь. Хочешь считать, что ты на работе, - считай на здоровье. А может, дело не в этом? Может, ты из этих... из идейных? Которые в доме врага не едят и не пьют? А? Может, я тебе враг? Максим насторожился. О Грабовском ходило множество более или менее фантастических слухов, и один из них гласил, что Борис Григорьевич умеет читать мысли. Нельзя сказать, чтобы Соколовский относил собеседника к числу своих врагов, но и симпатии к нему не испытывал. Он понятия не имел, какими способностями обладает Грабовский на самом деле, но одного у него было не на минуту, что свои фантастические гонорары он все-таки получал не зря, получалось еще хуже: добра в Борисе Грабовском не чувствовалось, а сила без добра - злая сила... - В общем-то, я за этим и пришел, - сказал Максим. - Чтобы выяснить, друг вы мне или враг. Экстрасенс полупрезрительно хмыкнул и залпом выпил водку. - А ты не много на себя берешь, свободная пресса? - поинтересовался он, жуя ломтик лимона. - Не кажется тебе, браток, что ты малость мелковат для того, чтоб быть мне другом, я уже не говорю - врагом? "Ах ты, сволочь", - подумал Максим. - Я не совсем точно выразился, - сказал он вслух. - Речь идет, разумеется, не о дружбе или вражде как таковой, а лишь о том, чтобы определить мое к вам отношение. Грубо говоря, разобраться, что такое хорошо и что такое плохо. А по поводу калибра моей персоны, - добавил он, не сумев удержаться, - я вам так скажу. Да, о вас говорят как о действительно крупной фигуре. Ну, так мало ли что о ком говорят? Бывает ведь и так, что в ящике из-под дальнобойных артиллерийских снарядов на поверку оказывается патрон от мелкокалиберной винтовки или пистон от детского пугача... а то и вовсе ничего, кроме кучки мусора да пары-тройки случайных букашек. - Ха! - неожиданно развеселившись, воскликнул хозяин. - А тебе палец в рот не клади! Верно, верно, ничего не скажешь... Ты ведь не бывал на моих сеансах? - Бывал, - сказал Максим, уверенный, что Грабовский об этом прекрасно знает. |
|
|