"Андрей Воронин. Бриллиант для Слепого ("Слепой" #23)" - читать интересную книгу автора

нужно сделать маленький подарок, уступите место, - и вор скользнул к стеклу
витрины, за которой яркими пятнами горели подсвеченные специальными лампами
цветы.
Бумажник он извлек из кармана толстяка двумя пальцами, пробираясь мимо
него. Фагот видел, как Тихон двумя движениями вынул из бумажника деньги,
выпустил его из рук и носком ботинка задвинул за урну для мусора. Счастливый
толстяк, ткнув лицо в букет, пытался унюхать несуществующий аромат
выращенных на гидропонике голландских роз,
"Для таких идиотов, - незлобно подумал Никита, - можно специально
опрыскивать цветы духами. Им это понравится".
Никита вошел в раж. Он уже играл двумя руками, не следя за пальцами,
словно слушал музыку, исполняемую кем-то другим.
Постояв день у привокзальных торговых рядов, насмотришься на всякую
публику, колоритных личностей в столице хватает.
Вдоль торгового ряда двигался высокий, хорошо сложенный, видный
мужчина. Его лицо показалось Фаготу знакомым: коротко стриженый, высокий
лоб, аккуратная бородка и пришедшие из начала прошлого века подкрученные,
густо смазанные гелем усы. Взгляд холодный, даже пустой. Если бы ни глаза,
Фагот дал бы руку на отсечение, что знает этого мужчину, одетого в
отутюженный, без единой складочки полувоенный френч и штаны, напоминающие
галифе, заправленные в высокие ботинки. Ботинки были начищены до зеркального
блеска. В руках мужчина сжимал пару тонких кожаных перчаток светло-палевого
цвета. Спину он держал идеально ровно, будто за ней была невидимая стена, к
которой он прижался изо всех сил. Что-то страдальческое скрывалось в изгибе
губ, словно он был обижен на весь мир. Было видно, что его раздражает
необходимость уступать дорогу встречным. От столкновения с ними он уклонялся
неохотно, в самый последний момент, укоризненно глядел на прохожих, мол,
неужели не видите кто перед вами.
Фагот даже замедлил темп игры на клавишах, настолько поразил его
воображение этот мужчина. Обладатель подкрученных усов важно проследовал к
музыканту и замер, глядя на него свысока,
- Если бы ты мог видеть, ты бы меня узнал, - хорошо поставленным
голосом снисходительно сказал он.
Темные очки на лице музыканта ввели его в заблуждение. Мужчина подумал,
что парень слепой.
- Мы раньше встречались?
- Нет. Вернее, ты мог видеть меня и даже запомнить, но ты слепой, - и
мужчина с подчеркнуто снисходительным видом потрепал затянутой в кожаную
перчатку рукой Фагота по щеке. - Многие узнают меня.
От неожиданности Никита даже растерялся. Никогда прежде мужчины не
трепали его по щеке. "Педик, что ли?" - подумал он. Но в этом жесте не было
ничего эротического, лишь снисхождение к человеку, находящемуся на несколько
ступеней ниже по социальной лестнице.
- "Боже, царя храни" сыграть можешь? - спросил незнакомец.
Такой заказ Фагот получил впервые. Его репертуар мог удовлетворить
любой вкус, приходилось играть всякие произведения - и тюремный фольклор, и
афганские песни, и патриотические произведения советских времен.
Для профессионала, к коим себя причислял Фагот, очень важно суметь
достойно принять вызов. Для музыканта, играющего на заказ, не должно
существовать незнакомых мелодий. Фагот знал на память многое, не только