"Андрей Воронин. Могила тамплиера ("Слепой" #35) " - читать интересную книгу автора

будет вкалывать как проклятый за сущие гроши, да еще и благодарить, что дали
возможность так классно подзаработать. И нос свой любопытный совать куда
попало провинциал тоже не станет из опасения потерять эти фантастические, по
его понятиям, заработки. А Дубова Гена Быков, помнится, назвал стоеросовым
деревом-Словом, псковского журналиста надо было искать, и притом быстро. У
Глеба уже начали появляться кое-какие мысли по поводу того, как это сделать,
но тут из кухни его позвала Ирина. Сиверов бросил окурок в темноту,
проследил, свесив голову через перила, за его полетом и негромко сказал
ярким ночным огням огромного города:
- Дубов, ты где? Не прячься, дурак, все равно я тебя найду. И молись,
чтобы я нашел тебя первым...

* * *

Разумеется, журналист не слышал обращенных к нему проникновенных слов
Глеба Сиверова. В то самое время, как они произносились, Алексей Дубов сидел
за столиком в уютном семейном кафе и в полном ошеломлении взирал на свою
собеседницу, которую, как она считала, должен был узнать, но по-прежнему
решительно не узнавал.
Дубов неловко кашлянул в кулак.
- Ну, так как же? - продолжая улыбаться, явно находя ситуацию забавной,
спросила незнакомка. - Так-таки и не узнаете?
В ее речи слышался едва уловимый акцент; половину согласных она
произносила твердо, не смягчая, так что "не узнаете" у нее звучало почти как
"не узнаетэ" - не совсем так, но почти. У Дубова промелькнула дикая мысль,
что именно этот пикантный акцент мешает ему понять, кто же это такая.
- Право же, не знаю... - забормотал он. - Теперь, когда вы сказали...
мне кажется". Да нет... Казните меня, режьте, но - нет! А...
- А вот я вас сразу узнала, - сказала незнакомка. - Вы Алексей Дубов,
верно?
- Э... Ну да. А откуда, собственно...
Улыбка у нее была такая, что журналист даже перестал разглядывать
грудь. Тут очень кстати принесли напитки; Дубов решительно отодвинул
совершенно неуместное при сложившихся обстоятельствах пиво и за неимением
иного выбора предложил соседке по столику водки. Та отказалась, подарив ему
еще одну мимолетную улыбку, и попросила официантку принести сухого вина.
- А вы пейте, - сказала она Дубову, - не стесняйтесь. Мужчины должны
пить водку и есть мясо. Обожаю смотреть, как они это делают.
Леха послушно налил себе водки, подумав при этом, что дамочка наверняка
не замужем. Только незамужняя женщина может заявить, что ей нравится
смотреть, как мужики пьют водку. Да где! У нас, в России, где от водки бед
едва ли многим меньше, чем от войны...
- Мысленно с вами, - сказала она, когда Дубов неуверенно отсалютовал ей
рюмкой. - Хотя раньше, помнится, мы были на "ты"...
Журналист едва не поперхнулся. "Да что за черт? - подумал он. -
Издевается она надо мной, что ли?"
- Нет, Дубов, - с неожиданной фамильярностью, скрашенной, впрочем, все
той же теплой, ослепительной улыбкой, сказала незнакомка, - ты все-таки
редкая свинья. Ну не узнает! - с комическим возмущением воскликнула она,
обращаясь к невидимой аудитории. - Ни в какую! Ну, вспоминай же! Ну!