"Андрей Воронин. Троянская тайна ("Слепой" #32) " - читать интересную книгу автора

теперь держал на коленях, правую поверх левой; средний и указательный пальцы
были желтовато-коричневыми как раз там, где обычно помещается зажженная
сигарета. Перехватив взгляд Константина Ильича, гость как бы невзначай
поменял руки местами, нисколько при этом не смутившись. Он лгал, не особенно
скрывая, что лжет, и это очень не понравилось профессору. Право слово, если
бы не рекомендации...
Впрочем, он немедленно забыл о странном поведении гостя, вновь
переключив свое внимание на холст. Этюд был подлинный, бесспорно, но вот его
состояние...
- Состояние отличное, - повторил гость, скрещивая руки на груди и
закидывая ногу на ногу, как будто разрешение курить означало приглашение
быть как дома. - Прямо как из магазина. Будете брать?
Андронов поморщился: он не привык, чтобы о живописных полотнах
говорили, как о подержанных автомобилях. Личность гостя с каждой минутой
казалась ему все более странной и подозрительной. Да и состояние холста...
- Состояние, - задумчиво проговорил Андронов, по привычке ероша
волосы. - Должен вам сказать, молодой человек, что состояние этюда мне,
мягко говоря, не нравится.
- А в чем, собственно, дело? - слегка ощетинился посетитель. - Вы же
сами говорите - подлинник, нигде не выставлялся, настоящий раритет... Что
вам не нравится? Вы посмотрите, ведь ни единой трещинки!
Константин Ильич подавил вздох.
- Молодой человек, - сказал он терпеливо, - ведь вы, как я вижу,
довольно далеки от живописи, не так ли?
Гость растянул бескровные губы в улыбке, не затронувшей его глаз и
оттого больше напоминавшей гримасу.
- Шила в мешке не утаишь, - сказал он. - Да я ведь и не скрываю. Все
равно вас на мякине не проведешь, так зачем пробовать?
Профессор не стал напоминать гостю о его неумелой лжи по поводу
сигарет - лжи, которая по-прежнему беспокоила его, как беспокоит человека
любое явление, не поддающееся логическому объяснению. Посетитель был не
просто курящим, он относился к разряду заядлых курильщиков, и курить ему
хотелось весьма и весьма. Но он почему-то предпочел воздержаться от курения,
сказав первое, что пришло на ум. Почему? Боялся, что табачный дым как-то
повредит картинам? По нему не скажешь... А может, боялся он чего-то другого?
Например, оставить в пепельнице окурок... И руки он, между прочим, держит
где угодно, но только не на дубовых подлокотниках кресла. Не хочет оставлять
отпечатки пальцев?
"Паранойя - верный друг коллекционера", - будто наяву услышал он
насмешливый голос дочери и снова, уже в который раз, напомнил себе, что
гость пришел сюда не с улицы, а по рекомендации, заслуживающей всемерного
доверия. А странности... Да не бывает никаких странностей! Бывают простые
отклонения от общепринятых, усредненных норм поведения, каковые нормы суть
лишенная смысла попытка причесать всех под одну гребенку и привести к общему
знаменателю... Токарь-карусельщик с завода имени Кирова наверняка найдет
множество странностей в поведении пожилого профессора-искусствоведа, а
профессору, в свою очередь, покажется странным словарный запас
слесаря-сантехника и его неумение правильно пользоваться ножом и вилкой. Так
что странности в поведении - чепуха на постном масле. Но вот странное
состояние этюда - дело другое, тут профессора Андронова, как верно подметил