"Андрей Воронин. Ведьма черного озера" - читать интересную книгу автора

наверняка был из мелкопоместных, а может быть, и из однодворцев. Такой
магнат, как отец Вацлава, мог попросту не обратить на него внимания; скорее
всего, старик просто запамятовал этого человека, когда заочно знакомил
Вацлава с окрестной знатью.
- Не понимаю, зачем я вам нужен, - не скрывая раздражения, ответил
поляк. - Я мирный человек; в конце концов, вы сами видите, что я одет не для
подобных прогулок! Отсюда до реки не более полутора верст, заблудиться
невозможно даже при большом желании. Так на что вам в таком случае
проводник? Право же, мне кажется, что я сделал для вас много более того, что
требует от меня мое положение.
В словах его был резон, но тон, которым они были произнесены, и в
особенности намек на какое-то особенное положение, якобы занимаемое этим
мелким выскочкой, покоробили Огинского. Впрочем, он без труда справился с
возмущением: ему, отпрыску одного из самых знатных шляхетских семейств, не
пристало обращать внимание на подобные мелочи.
- Право же, пан Станислав, - спокойно сказал Вацлав, - вы меня
удивляете. Вас никто и не заставляет воевать. Но согласитесь, что, взявшись
за дело, необходимо все-таки довести его до конца! К тому же, насколько я
могу судить, вы не вполне осознаете свое положение, о коем только что
упомянули. Позвольте мне внести ясность. Вам придется, пан Станислав, дойти
с нами до реки, хотя бы и против вашего желания. Ежели наше путешествие
завершится благополучно, услуга, оказанная вами, не будет забыта. В случае
же каких-либо непредвиденных событий, наподобие засады, вам будет лучше
погибнуть вместе с нами. Это единственный способ сохранить честное имя и
избежать позорного клейма предателя, каковое в противном случае останется с
вами на всю жизнь.
- Это звучит оскорбительно, - надменно заявил Шпилевский.
- Это звучит откровенно, - возразил Вацлав. - У меня нет намерения
оскорбить вас, но, если вы чувствуете, что ваша гордость задета, я буду к
вашим услугам сразу же по окончании вылазки.
- Сомневаюсь, - сказал Шпилевский и вдруг совершенно неожиданно ловким
ударом ноги вышиб у Вацлава фонарь.
Фонарь отлетел в сторону, шлепнулся в грязь, два раза мигнул и погас.
Пан Станислав с проворством, которого от него никто не ожидал, одним прыжком
перелетел с коряги на заросший склон оврага. Стоявший там гусар попытался
его схватить, но поляк с размаху ударил его по лицу своим фонарем, оттолкнул
плечом и нырнул в заросли. Наступила совершенная темнота, и в этой темноте
Вацлав услышал подле себя сухой щелчок взведенного курка.
- Не стрелять! - приказал он. - Французы услышат.
Закусив нижнюю губу, он слушал удаляющийся шорох и треск кустов,
производимый улепетывающим со всех ног проводником. Подняв голову, Вацлав
обнаружил, что может разглядеть на сером фоне неба черный узор ветвей.
Близился рассвет; следовало незамедлительно решить, как быть дальше.
Странный поступок проводника, который завел их в это гиблое место и был
таков, заставил Вацлава задуматься: а не повернуть ли им обратно, пока не
поздно? Вряд ли бегство Шпилевского было продиктовано обыкновенной
трусостью: будь это так, он просто сидел бы дома, предоставив войне идти
своим чередом и ни во что не вмешиваясь. К тому же, зайдя так далеко, проще
было бы спокойно дойти до конца оврага, чем бежать сломя голову сквозь
мокрые кусты, рискуя получить пулю в затылок. Да и последствия такого побега