"Андрей Воронин. Двойной удар Слепого (Слепой) " - читать интересную книгу автора

тысяч швейцарских франков. Сумма большая, но на стабильность нашего банка
она не повлияет.
Сиверов никак не выразил своих истинных чувств.
- Да, сумма значительная, - спокойно сказал он, глядя в светло-серые
глаза разговорчивого клерка.
- Но ничего, господин Каминский, ведь ваши, сбережения не пострадали.
Эту фразу клерк проговорил с вызовом, в ней читался подтекст, что
деньги собеседника наверняка нечестные, а у нечистых на руку людей деньги
не могут забрать никакие грабители и что с появлением в Швейцарии
всяких-разных пришельцев из России начались безобразия, которые грозят
неприятностями добропорядочным местным жителям.

Глава 4

Молодая светловолосая женщина полулежала в шезлонге, установленном на
краю бассейна. Время от времени она открывала ярко-голубые глаза и смотрела
на воду, голубизна которой не уступала цвету ее глаз. На женщине был
белоснежный длинный махровый халат, из-под которого выгладывали миниатюрные
стопы с ухоженными, наманикюренными ногтями. На щиколотке левой ноги
поблескивала тонкая платиновая цепочка.
Смотря на гладь воды, женщина подумала о том, что где-то очень далеко,
в России, сейчас зима и голубым во всем пейзаже может быть только небо -
высокое и холодное. А внизу снег, ослепительно белый, искрящийся. Снег
похрустывает под ногами, воздух морозен, он обжигает лицо, дыхание
перехватывает, когда его вдыхаешь.
Эта белокурая красавица могла себе позволить сейчас, когда термометр
показывал 32 градуса по Цельсию выше нуля, взять билет и преспокойно
улететь туда, где снег и мороз. Нет, не на родину, не в Россию - там могли
бы возникнуть проблемы, - а в Швецию или Норвегию. Но к чему обманывать
себя. Ни в какой Швеции, Норвегии или Финляндии нет такого воздуха, как в
России, нет такого неба, таких лесов, мохнатых темно-зеленых елей, лапы
которых на вид пушистые и мягкие, как шкурка зверушки, но когда
прикасаешься, ощущаешь сотни острых уколов... Так часто бывает в жизни:
кажущиеся мягкость и нежность оборачиваются колкостью, причиняют боль.
Во внутреннем дворике дома, где жила женщина, здесь, на Востоке,
зелени хватало. Но зелень росла лишь тут - во дворе. А за его пределами все
было пепельно-серым, с каким-то неприятным желтоватым оттенком, который,
наверное, придавали местности лучи слепящего яростного солнца. И
непреходящая жара, от которой не спасали ни тень, ни кондиционеры, ни вода
бассейна. Этот изнурительный зной преследовал женщину с того самого
момента, когда она в 1989 году вместе с мужем поднялась по трапу самолета и
через несколько часов оказалась в Израиле, на Земле обетованной, как
говорил муж-архитектор с дурацкой фамилией Газенпуд.
Тогда, садясь в самолет, Марина Сорокина верила, что в ее жизни все
сложится наилучшим образом. Но так думает почти каждый отправляющийся в
дорогу.
Человеку вообще свойственно считать, что с переменой места жительства
его жизнь может кардинально измениться и непременно в лучшую сторону. Никто
и мысли не допускает, что жизнь станет хуже!
Но этой иллюзии суждено было разбиться, как стеклянному сосуду, на