"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

наперекосяк, никак не желал заканчиваться, уходить в небытие. Неприятные и
все до единого невыносимо глупые происшествия, которыми был наполнен этот
пропащий день, теснились в памяти беспорядочной толпой: испачканная дверь,
проколотые шины, ненужный и глупый визит к Репе и еще более глупая выходка
с солью - тоже мне, Шерлок Холмец... О разговоре с майором и говорить не
стоило. Зря я его дразнил, подумал Илларион. На кой черт он мне сдался? А
теперь он к утру уговорит себя, что я и есть тот самый кровавый маньяк,
которого он ищет. Если уже не уговорил...
- Ну, Сорокин, если это твои штучки - держись. Быть тебе битым, и
полковничьи звезды не спасут...
Он тяжело вздохнул и перевернулся на бок. Одеяло казалось слишком
жарким, из подушки, как нарочно, все время лезли колючие перья, а мигание
рекламы на крыше дальнего высотного дома, казалось, преднамеренно пыталось
свести с ума. Илларион прикинул: в его жизни случались передряги покруче
этой, да это и не передряга вовсе, а так, черт знает что... Видимо, дело
было именно в этом: минувший день оставил в душе какой-то липкий осадок,
ощущение грязи, безропотно проглоченного оскорбления. Это было так,
словно, вернувшись с банкета и сняв пиджак, он обнаружил на спине густой
плевок: неизвестно, кто это сделал, когда и зачем, а главное, непонятно,
почему никто из присутствовавших на банкете людей не указал на эту
досадную деталь - не поймешь, из деликатности или потому, что это
доставляло удовольствие хихикать в кулак у него за спиной... Рисковать
жизнью - это одно, а молча отмывать со своей двери похабную надпись -
совсем, совсем другое дело... Хорошо, что мелом, а не дерьмом, подумал
Илларион и замер, целиком превратившись в слух.
Тихий и какой-то очень вороватый звук, который заставил его
насторожиться, повторился. Он доносился со стороны ванной, и Илларион
вспомнил, что на круглом окне в ванной комнате уже месяц назад сломалась
задвижка. Да он, кажется, и не закрыл его после того, как вечером
проветривал ванную - снизу через вентиляционную отдушину весь вечер несло
какой-то паленой дрянью, словно там обрабатывали паяльной лампой свиную
тушу.
В ванной опять зашуршало. Кошка? Здравствуйте, я ваша тетя - пятый
этаж... Птица? Так они давно спят.
Может быть, летучая мышь? Хотя какая, к дьяволу, может быть летучая
мышь в центре Москвы, да еще в конце октября? Точно, вампир, с юмором
висельника подумал Илларион, вслушиваясь в тишину до звона в ушах.
Оголодал, бедолага, а тут окошко открыто...
Он обнаружил, что стоит, прижавшись спиной к стене уже, возле двери в
ванную и дышит через раз.
Из одежды на нем были только трусы, зато в руке обнаружился невесть
откуда взявшийся старый добрый револьвер бельгийского производства -
верный, пристрелянный и безотказный. Револьвер хранился в закрытом на ключ
деревянном ящичке в тумбе письменного стола, и было не вполне понятно,
каким образом он оказался у Забродова в руке. Ну и дела, подумал Илларион,
держа оружие стволом вверх на уровне плеча. Забродов-сан, зомбированный
ниндзя в отставке...
Из ванной снова донеслось приглушенное шуршание. Теперь, находясь
поблизости от источника звука, Илларион мог с большой долей уверенности
определить его происхождение: кто-то лез в открытое окошко, стараясь