"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

собеседнике, вполне довольствуясь внимательным слушателем.
- Маньяки херовы, - говорил он, оживленно жестикулируя короткопалой
рукой с зажатой в пальцах папиросой. - Житья от них нету, честное слово...
Сергей Дмитриевич вздрогнул, замер и прислушался. Слово "маньяки"
резануло слух, как опасная бритва, - это слово уже давно не шло у него из
головы, бесконечно повторяясь, как рефрен прилипчивой песенки.
- Изуродовали мне руку, - продолжал Стась, поддергивая рукав и
демонстрируя почтительно внимавшему Мишане обмотанное грязным бинтом
предплечье. - Пошел в поликлинику, а мне говорят: бытовая травма.
Хочешь, говорят, справку выпишем? Без оплаты... А на хера она мне
нужна без оплаты?
- Ух ты, - сказал Мишаня, еще больше отвешивая нижнюю губу и
благоговейно притрагиваясь корявым пальцем к повязке. - А чего?
- Что - чего? - не понял Стась.
- Чего изуродовали?
- А... Так общага же... Иду я это вечером с кухни, в руке чайник с
кипятком, а эти козлы на пол наблевали. Ну, я и поскользнулся...
- Ушибся? - сочувственно спросил Мишаня.
- Вот дурак, - восхитился Стась. - Какой хрен ушибся - обварился,
е-н-ть, как свинья...
Сергей Дмитриевич вздохнул. В этом был весь Стась.
Только он мог безропотно терпеть рядом с собой Мишаню, все время
норовившего уронить напарнику на пальцы кирпич или вывалить на голову
лопату раствора, и только он, Стась Яремский, мог поскользнуться на чужой
блевотине и вывернуть на себя чайник кипятка...
Зато он не бродит по ночам, подумал Сергей Дмитриевич и совсем уж
было собрался повернуться и тихо уйти восвояси, но тут проклятый недоумок
Мишаня заметил начальника и шарахнулся, как испуганная лошадь, бросив
затравленный взгляд под ноги - туда, где под тонким слоем глины покоилось
добрых полкубометра цементного раствора. Заметив его маневры, Яремский
обернулся и нехотя встал, зажав в углу рта потухшую беломорину.
- Привет, Митрич, - сказал он. - Что ты, понимаешь, подкрадываешься,
как маньяк...
Сергей Дмитриевич неожиданно для себя самого скрипнул зубами.
Внезапно оказалось, что его кротость и сговорчивость имеют предел, и ему
вдруг захотелось выхватить у Мишани лопату и колотить обоих по головам до
тех пор, пока они не вобьются в землю по самые ноздри. Надо же, что
придумали: раствор хоронить! Маньяки, е-н-ть...
- Почему сидим? - скрипучим начальственным тоном спросил он.
- Дак, Митрич, чего же делать, если раствор весь вышел? -
рассудительно ответил Стась. - Не заказывать же его в конце дня. Сами
переживаем - делов-то осталось с воробьиный нос... Скажи, Мишаня?
Недоумок ожесточенно закивал головой и утвердительно фыркнул, отчего
из левой ноздри у него вылетела длинная зеленоватая сопля и повисла на
верхней губе, поросшей редкой, отвратительной на вид щетиной. Сергей
Дмитриевич почувствовал, что теряет над собой власть. Ситуация была самая
что ни на есть будничная - ему было плевать и на раствор, и на колодец, и
на Стася с Мишаней, - но в последнее время на него свалилось столько
неприятностей, что рассудок временно помутился. Странно, подумал он с
холодным удивлением стороннего наблюдателя. Очень странно. Раньше это