"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

отвращения к самому себе.

***

За час до окончания рабочего дня Сергей Дмитриевич отправился
посмотреть, как обстоят дела в районе нового лабораторного корпуса,
который недавно возвели на отшибе, неподалеку от железнодорожной
проходной, Путь туда был неблизкий, оттоптанные за день ноги гудели, но
идти было надо - он не появлялся там уже два дня и подозревал, что за это
время подчиненные успели порядком разболтаться.
На "лабораторке" работало две временных бригады: внутри корпуса
трудились штукатуры, а снаружи, возле самого забора, копался каменщик
Стась Яремский с подручным Мишаней, придурковатым недорослем, который
числился в табеле плотником второго разряда и стал для Шинкарева настоящей
головной болью; выгнать этого социально незащищенного недоумка было
нельзя, да и не за что, а находить для него работу, с которой он мог бы
справиться, не причинив при этом ущерба ни себе, ни заводу, с каждым днем
становилось все труднее. Именно эта парочка и беспокоила Сергея
Дмитриевича: Яремский был неплохим каменщиком, но совершенно не понимал,
как можно быть трезвым, если есть возможность заложить за воротник. Вот
его-то по всем правилам давно полагалось уволить, но найти толкового
строителя с каждым годом становилось вся труднее. Будучи уволенным, Стась
ни в коем случае не пропал бы, моментально найдя работу в какой-нибудь
частной лавочке, а вот Сергей Дмитриевич потом долго кусал бы себе локти,
лишившись единственного толкового каменщика. Кроме того, нечистая совесть
не позволяла Яремскому вертеть носом, и он безропотно брался за любую
работу. Вот и теперь второй день подряд он торчал в глинистой яме,
выкладывая из кирпича канализационный колодец, и лишь обреченно вздыхал,
когда губастый Мишаня по команде "Раствор!" обрушивал полную лопату
цементной жижи прямо ему на руки.
Шинкарев углядел их издалека: Стась сидел на краю своего колодца,
неторопливо покуривая обслюненную беломорину, а низкорослый, похожий на
сломанное пугало Мишаня бестолково топтался рядом в огромной, не по
размеру робе, стоптанных рыжих кирзачах и низко надвинутом на
микроскопический лоб подшлемнике с оборванными шнурками. Под сапогами
чавкала мокрая глина, и, подойдя поближе, Сергей Дмитриевич разглядел на
рыжем фоне предательские серые пятна цемента: ушлые работяги опять
похоронили раствор, чтобы растянуть работу еще и на завтрашний день.
Положить оставалось никак не более двух рядов, и такой тактический ход был
вполне понятен Шинкареву: с утра они отправятся на свой объект, до обеда
будут ждать машину с раствором, потом Стась за полчаса закончит работу, а
еще через полчаса уже не будет отличать мастерок от собственной ладони, а
Мишаню - от совковой лопаты... Забор-то - вон он, рядышком, да и дежурные
на железнодорожной проходной склонны смотреть сквозь пальцы на шастающих
взад-вперед строителей.
А от проходной до ближайшего гастронома десять минут прогулочным
шагом...
Стась сидел лицом к забору и не видел подошедшего мастера.
Приблизившись, Сергей Дмитриевич поймал обрывок его монолога - вести
полноценную беседу с Мишаней было трудновато, но Стась не нуждался в