"Андрей Воронин. Последний Самурай ("Инструктор ГРУ")" - читать интересную книгу автора

полковник, не столько звание, сколько призвание. Приходится
соответствовать. Так вы пульку-то не трогайте, хорошо? Я утречком посмотрю.
Он докурил и, попрощавшись, канул в темноту, как камешек в стоячую
воду, - без звука, без единого шороха. Мещеряков в последний раз затянулся
сигаретой, выстрелил окурком во мрак и пошел к себе, решив все-таки
вздремнуть часок-другой.

***

С некоторых пор Карим научился спать не так, как спят все нормальные
люди. Его сон был глубоким и спокойным, и ни шум проехавшей мимо дома
грузовой машины, ни отдаленные автоматные очереди, ни ночная перекличка
уцелевших цепных собак не могли разбудить Карима, поскольку это были
посторонние звуки, не имевшие к нему ни малейшего отношения. Какая-то
частичка его мозга продолжала бодрствовать, автоматически сортируя ночные
шумы, хотя уже добрых полгода в этом не было необходимости. Полгода назад
Карим сложил оружие и вернулся домой - ну не сразу, конечно, а после
тягостной процедуры, которую русские именовали проверкой. Но и это время
бесконечных допросов прошло, как проходит все на свете, и теперь Карим мог
спокойно спать в своей собственной спальне рядом с женой, не вздрагивая от
каждого подозрительного шороха.
Мог-то он мог, да только существуют такие привычки, избавиться от
которых за полгода просто невозможно. Вырабатываются они, эти привычки,
так быстро, что кажется: это и не привычка вовсе, а какой-то древний,
забытый за ненадобностью инстинкт, пробудившийся, когда в нем возникла
нужда. То же самое было у Карима со сном. Когда прямо у него под окном,
громыхая расхлябанными бортами, проехал в сторону комендатуры армейский
грузовик, Карим его просто не услышал, зато осторожный, едва различимый в
ночной тишине стук заставил его резко открыть глаза и зашарить по смятым
простыням в поисках автомата.
Пальцы наткнулись на что-то теплое, упругое, шелковистое на ощупь.
Жена что-то пробормотала во сне, глубоко вздохнула и перевернулась на
другой бок. Карим рассеянно погладил ее по обнаженному бедру, понемногу
приходя в себя и начиная понимать, где он. Да, это была его спальня, и
рядом лежала жена - разомлевшая во сне, теплая, в закатавшейся почти до
пояса ночной рубашке. Карим представил себе, как она выглядит под одеялом,
и в нем снова проснулось желание, немного притупившееся за последние шесть
месяцев. Его ладонь скользнула выше по гладкой поверхности бедра, и тут
стук в окно повторился.
Карим замер и осторожно убрал руку. Солдаты так не стучат. И потом,
зачистки обычно происходят днем, ночью солдаты предпочитают отсиживаться в
казармах... Кто-нибудь из соседей? Он перевел взгляд на мерцавший в
темноте призрачным зеленым светом дисплей старенького электронного
будильника. Светящиеся цифры показывали три часа ночи - самое неподходящее
время для того, чтобы ходить в гости. Конечно, у соседей могла случиться
какая-нибудь беда. Заболел кто-нибудь, например, и беднягу нужно отвезти в
больницу... Но тогда стучали бы по-другому - громко, требовательно,
тревожно. А этот не столько стучит, сколько скребется. Значит, не хочет,
чтобы его услышал кто-нибудь, кроме хозяина...
Карим осторожно выскользнул из-под одеяла. По полу потянуло холодом,