"Андрей Воронин. Последний Самурай ("Инструктор ГРУ")" - читать интересную книгу автора

жалобным звоном разлетелось на куски. Осколки брызнули во все стороны,
несколько упало на кровать, а один, крутясь, ткнулся в носок полковничьего
сапога.
- Полтергейст, пропади он пропадом, - проворчал полковник, глядя на
то место, где секунду назад висело зеркало. - Войсковая операция в Чечне
успешно завершена, бандформирования разгромлены и блокированы в
труднодоступных горных районах. А это - просто полтергейст... Тьфу!
В штукатурке, чуть пониже гвоздя, на котором висело злополучное
зеркало, виднелось аккуратное круглое отверстие с крошащимися краями.
Правильно, подумал полковник. Со склона мое окошко просматривается так же
хорошо, как маяк на мысу в штормовую ночь. На месте снайпера я бы сам не
удержался, ей-богу. Попал, не попал - какая разница? Пугнул, заявил о себе
- дескать, есть еще порох в пороховницах... Это как в старом анекдоте про
петуха, который гонится за курицей и думает: не догоню, так хоть
погреюсь...
Полковник открыл чемодан. Бритва лежала на месте. Мещеряков вынул ее
из коробки, завел пружину и с сомнением покосился на окно, прикидывая
траекторию полета пули. Он подобрал с пола самый большой осколок зеркала,
уселся за стол и стал методично выбривать щеки, шею и подбородок, приводя
себя в подобающий вид и время от времени поглядывая на окно.
Снайпер больше не стрелял - не то выполнил свою норму на эту ночь, не
то понял, что сквозь щель под потолком ему Мещерякова не достать, и
отправился искать добычу полегче. Странный это был снайпер - ночной...
Впрочем, здесь все было странно - страннее даже, чем когда-то в
Афганистане. Вспомнив Афганистан, Мещеряков криво ухмыльнулся: бедные
американцы, не знают, с кем связались... Свалить режим, вооруженный
древним советским металлоломом, - плевое дело, для этого не нужны ковровые
бомбардировки. Режим - штука малоподвижная. Вот он, как на ладони, подходи
и делай с ним что хочешь. Но глупо думать, что победа над режимом
религиозных экстремистов равносильна победе над международным терроризмом.
Глупо и смешно... Неужели они там, в своей Америке, и в самом деле такие
дураки? Непохоже как будто, хотя с другой стороны... Америка - дело
тонкое. То есть, наоборот, толстое. Толстое, мощное и самоуверенное, как
носорог. Привыкли весь мир учить, черти, а сами учиться не хотят...
Мещеряков закончил бритье, продул бритву и спрятал ее в дерматиновый
футляр с вытисненным на крышке изображением Метромоста. Одеколона во
флаконе осталось чуть-чуть - раза на два, от силы на три. Полковник
огорченно крякнул, плеснул в ладонь и с силой растер щеки и шею. По
прокуренной каморке, служившей когда-то кабинетом завучу местной школы,
пополз тонкий нездешний аромат. Полковник купил одеколон три недели назад
в Кельне, где присутствовал на международном совещании руководителей
спецслужб. Совещание, понятное дело, было посвящено борьбе с международным
терроризмом. После одиннадцатого сентября весь мир словно в одночасье
прозрел - вдруг, разом, как по мановению волшебной палочки. Мещерякова
такое положение вещей бесило, и на совещание он ехал с большой неохотой.
Иларион Забродов, закадычный друг, этот чертов бездельник, книжный червь,
нигилист доморощенный, как всегда, подлил масла в огонь. "Ну-ну, давай, -
сказал он ви время прощального застолья, щурясь на Мещерякова сквозь рюмку
с коньяком. - поезжай, развейся. Госпоже полковнице презент купи, и
вообще..." - "Я, между прочим, туда работать еду, а не по магазинам