"Андрей Воронин. Последний Самурай ("Инструктор ГРУ")" - читать интересную книгу автора

сердито подумал он, с усилием вгоняя шомпол в канал ствола и размеренно
двигая им взад-вперед. Баналыцина лютая, чепуха на постном масле! Кухонная
философия, причем самого низкого пошиба. Не об этом сейчас нужно думать,
товарищ полковник, совсем не об этом. Да в том-то и беда, что думать о
деле тяжелее всего. Думать о деле - значит снова тупо пялиться в подробную
карту местности и изобретать мышеловку. Придумать хорошую мышеловку не
так-то просто, особенно если ты охотишься не за мышью, а за человеком,
который сам пользуется заслуженной славой специалиста по части силков и
капканов. Гораздо проще чистить автомат и развлекаться рассуждениями о
добре и зле. Банально конечно, но что делать, если в основе даже самых
сложных явлений нашей жизни лежат банальнейшие вещи? В сущности, если
копнуть поглубже, миром движет свинское желание прожить за чужой счет.
Пьяный недоумок, грабящий в темном переулке прохожего, шустрый
наперсточник у входа в метро и известный политик, демонстрирующий чудеса
ловкости, чтобы удержаться у власти, - все они одного поля ягоды. И хотят
они все, если разобраться, одного и того же: хапнуть побольше, пока не
накрыли. Только грабитель в переулке честнее: он грабит собственными
руками и не скрывает своих намерений. Потому что дурак. В школе, наверное,
двоечником был, не научился красиво рассуждать об общественном благе,
прогрессе и долге перед избирателями. И возьмут его, дурака, за хобот и
упекут куда Макар телят не гонял, и будет он там лес валить или шить
тапочки, скажем, на благо того же общества. А общество будет довольно:
попался, захребетник! Попался, бандит! Ишь, чего удумал: жить, не работая!
Все работают, а ему, видите ли, неохота.
Э, нет, подумал полковник, излишне резким движением загоняя на место
затвор. Затвор перекосило, заклинило, и Мещеряков зло выдернул его из
рамки, получив при этом ссадину на большом пальце. Так у нас дело не
пойдет, подумал он, зализывая ссадину языком и озабоченно разглядывая
полученную травму. Этак ведь черт знает до чего можно додуматься! Такие
мысли сродни ржавчине: сначала царапинка, потом едва заметное рыжее
пятнышко, а через полгода, глядишь, сквозная дыра размером в кулак, а если
в ней чуть-чуть поковыряться, то и голова пролезет, потому что материал
утратил прочность, превратившись из металла в дерьмо, в прах... Когда
солдат в ответ на полученный приказ вместо "Есть!" отвечает: "А зачем?",
это уже не солдат. Это, государи вы мои, уже наполовину дезертир, с
каковым следует поступать согласно законам военного времени.
А с другой стороны, человек - это, как сказал классик, звучит гордо.
А какая, к черту, гордость, если в ответ на законное желание знать, зачем
его посылают на убой, мы берем человека за шиворот и отдаем под трибунал?
Славное объяснение! Универсальный ответ на все вопросы. Не рассуждать,
рядовой! Иди и сдохни. Ты что, собираешься жить вечно? Остается только
удивляться, почему они до сих пор все-таки идут и не разбредаются по домам.
Ну со мной-то все ясно, мысленно сказал он себе, осторожно вставляя
затвор в рамку. На этот раз затвор пошел как по маслу и с легким щелчком
стал на место. Со мной проще, подумал полковник, загоняя в гнездо защелку
пружины и закрывая ствольную коробку. Я - офицер, это моя работа. Мне за
это деньги платят, а главное, я понимаю, что иначе попросту нельзя. Теперь
уже нельзя. Кто-то когда-то первым совершил эту ошибку, сделав ставку на
силу и хитрость, и теперь этот узел не распутать. Поймать бы того, кто
придумал политику, и поставить к стенке. Но это намного сложнее, чем