"Константин Воробьев. Это мы, господи!.." - читать интересную книгу автора

доктора?" - мелькнула мысль.
- Я болен... видимо, тиф.
- Вижу, что ты болен. Но голый, голый ты почему?
- Раздели полицейские... обмундирование комсоставское... трудно не
взять...
- Вы командир?
- Лейтенант... Помогите же, доктор... я потерял силы... Это вот мое
место... сбросили, лежал там...
- Идите за мной.
В третьем же бараке, в небольшой загородке, лежало около двадцати
командиров, больных тифом. Там и поместился Сергей на вторых нарах в самом
тесном и темном углу. Пустотой и легкостью была наполнена затуманенная
голова, не было в теле ни позыва, ни недуга.
Перед вечерними сумерками пришел доктор.
- Как живем, лейтенант? - спросил он, взобравшись к Сергею. - Правая
нога? Гм... явление частое после тифа, да. Не чувствует? Ампутировать...
как-нибудь, да!
- Резать не дам! - упрямо выговорил Сергей. - Я еще буду драться!..
- Дерутся здоровые, лейтенант... конечно, и в моральном смысле, да!
Но... одну минуту! - Доктор, легко спрыгнув с нар, вышел из барака. Вернулся
он с объемистым пузырьком беловатой жидкости и котелком в руках. -
Растирать. Очень часто. Можно носком. Посмотрим, да. Спирт отечественный, у
меня последний... И вот - баланда, ешьте. Я зайду. Поговорим, да!..
Аспидного цвета налет покрыл кончики пальцев ноги Сергея. Не
чувствовала нога ни щипков, ни укола булавки.
"Я не нужен себе калекой, нет", - думал Сергей и всю ночь через
небольшие промежутки изо всех сил растирал спиртом ногу. Тот бил в нос,
колесом крутил слабую голову. На второй день в пальцах появилась тупая,
ноющая боль. Она все усиливалась, по мере растирания ноги спиртом.
- Отлично! Будет толк. Боль - не что иное, как представление о боли,
да! - отчеканил доктор. - Но кусайте себе губы. Терпите. Нога останется...
И Сергей терпел. Превозмогая боль, он яростно комкал носок, растирая
ногу.
Доктор заходил часто, засиживался у Сергея, расспрашивал его об учебе,
жизни, фронте. Когда уж, казалось, обо всем поговорили, каждый, однако,
сознавал, что о самом главном-то и умолчено, к чему и вели все беседы.
Однажды, когда доктор помог Сергею остричь кишащие вшами волосы, он особенно
долго засиделся на вторых нарах. Лежа Сергей всматривался в мясистый профиль
эскулапа, потом сказал:
- Владимир Иванович, вы согласны с тем, что в представлении нашем,
ровесников революции, честность, порядочность и... доброта, скажем,
неизменно ассоциируются с понятием о любви к Родине, к русским людям?..
Доктор, насторожившись, внимательно слушал, наклонясь к Сергею.
- И, - продолжал Сергей, - я поэтому предполагаю в вас наличие такой же
полноты второго достоинства, как и первого.
- Следовательно?
- Я люблю мою Родину!
- И?
- Вы ведь немного старше меня!..
- Вставайте. Учитесь ходить, да. Баланды сумеем достать. Приходите в