"Андрей Воронин, Максим Гарин. Пощады не будет никому ("Муму") " - читать интересную книгу авторалишь приблизилась к нему из-за денег, которыми он сейчас располагал.
Дорогин мягко высвободил ладонь, допил кофе и, уже встав из-за стола, дожевал бутерброд. Затем размашисто написал на листе бумаги: "Вернусь часа через два-три". - Ты куда? - естественно, вопрос Тамары остался без ответа. Дорогин зашел в кладовку и вытащил из-за картонных коробок из-под аппаратуры лыжи, как-то купленные по случаю доктором Рычаговым и ни разу им не надетые. Широкие, предназначенные для спуска с гор, яркие пластиковые ботинки с мягким наполнением были укреплены в зажимах. В углу кладовки стояли и лыжные палки, явно не от этой пары, старые, еще бамбуковые, с кожаными ремешками и деревянными колечками. Дорогин уже давно к ним присматривался, но никак не получалось выбраться в лес. То наступала оттепель, то не находилось свободного времени. Он набросил стеганую куртку на плечи и вышел во двор. Тамара успела увидеть в окно только то, как Дорогин захлопывал калитку. "Куда его понесло? Зачем я привязалась с расспросами?" - она злилась за себя за то, что совершила за завтраком, сама не зная зачем. В Дорогине для нее всегда оставалась какая-то тайна, недосказанность. Она чувствовала, как с каждым днем возрастает влияние глухонемого Муму на доктора Рычагова, и не могла подыскать этому объяснение. Широкие горные лыжи скользили, почти не проваливаясь в снег. Дорогин не мог припомнить, когда в последний раз стоял на лыжах, и лишь доехав до-леса, вспомнил. Да, это было в последний год перед тем, как погибли его жена и дети. потом меня добил продажный Прошкин, - зло прищурил глаза Сергей, всматриваясь в приближавшийся к нему полусумрак, затаившийся под низкими ветвями елей. - Троих из вас уже нет, а Бог мне оставил жизнь, хоть я тоже должен был умереть. Значит, он сделал это не зря, значит, он хочет, чтобы я отомстил до конца. Всем вам. Иначе зачем тогда жить?" Пригнувшись, Дорогин нырнул под низкие ветви. С потревоженных деревьев крупными хлопьями посыпался снег. Сергей остановился, запрокинул лицо, подставляя его снежинкам. Те мягко ложились и тут же таяли. Он ловил их, кристально чистые, губами, словно те могли утолить жажду. "Странное ощущение, - думал Дорогин, - мне кажется, будто никакая напасть не может взять меня, пока я не отомстил. Я словно бы стал бессмертным на время. Я знаю, когда-нибудь пробьет час, и заклятье, довлеющее надо мной, вновь станет бессильным. Кем буду я тогда? Простым человеком, простым смертным, никому не нужным", - подумал Сергей. Свежий морозный воздух, казалось, разрывал легкие, с каждым вздохом его хотелось набрать все больше и больше. Чувство свободы переполняло его, горло сдавил спазм. Ему уже надоело разговаривать шепотом, притворяться глухонемым, делать вид, что он ничего не помнит из своего прошлого. И даже не успев еще подумать, не успев еще пожелать, Дорогин крикнул так громко, что его хриплый голос, давно не слышанный им самим, эхом раскатился по всему лесу: - Я жив, слышите? Я жив! |
|
|