"Андрей Воронин, Максим Гарин. Пощады не будет никому ("Муму") " - читать интересную книгу автораулицу, и не спешит ее открывать. Затем он шагнул на мороз, резко отрезав от
себя звуки закрывшейся дверью. Пантелеич упорствовал в своем желании расчистить ворота раньше, чем вернется Сергей. Он что было силы разбрасывал снег, работая, как снегоуборочная хорошая машина. - А, это ты, Муму, вернулся? А я, видишь, времени зря не терял, почти все закончил. Еще немного, и ворота можно будет открыть. Отогрелся. Муму положил руку Пантелеичу на плечо и взялся за черенок лопаты. Старик дышал тяжело, прерывисто, было видно, что силы у него на исходе. Но Пантелеич еще хорохорился: - Ладно, Муму, поработай, а я тут немножко дыхание переведу. Пока Дорогин расчищал снег, старик продолжал говорить: - Я вот где-то читал, что с бабой в постели мужик тратит столько же сил, как если бы разгружал пульмановский вагон. Так что можно считать, что ты уже с самого утра вдоволь потрахался, а? Дорогин прятал от Пантелеича лицо, чтобы тот не заметил улыбку. Об отношениях с женщинами Пантелеич рассуждал с видом знатока, посвятившего этому занятию всю свою жизнь. - Вот ты, Муму, считаешь, наверное, что лучшая баба - это когда она сладкая, как конфетка. А по мне так - нет. Что это за женщина, если один сахар? В ней и горечь должна быть, и кислота, - говоря это, Пантелеич посматривал на бутылку с недопитой водкой. Наконец звякнул замок, и Муму отвалил одну створку ворот. Пантелеич тут же бросился ему помогать, запихивая бутылку за ремень брюк, хоть в этом и не было надобности, Дорогин легко справился бы и сам. просили. Оставалось расчистить небольшой участок у самых ворот, который не смог разгрести грейдер. - Вот и отлично, вот и хорошо, - приговаривал он, отряхивая рукавицы от налипшего снега. - Пошли, - и потопал по еле заметной после вчерашней метели тропинке к сараю, хоть можно было устроиться и дома, места там хватало. Странное дело, Дорогин чувствовал себя будто бы чем-то обязанным Пантелеичу, не мог ему отказать. "Какого черта делать мне там?" - недоумевал Сергей, шагая за стариком к сараю. Они устроились в импровизированной мастерской, где было холодно, на верстаке лежал перевернутый стакан, до половины заполненный льдом. - Непорядок, - Пантелеич поставил стакан вертикально и вынул из ящика две маленькие стограммовки. Из-за пазухи достал завернутые в газету бутерброды, порезанные толсто, так, что укусить можно только до боли в челюстях, раскрыв рот. - Давай, Муму, по маленькой для сугреву. Дорогин накрыл стакан ладонью и покачал головой. - У-у... - С утра не желаешь. - Угу. - Ты чего, Муму, мы же не пьянствовать собрались, а согреться, - старик мягко отстранил руку Дорогина и плеснул в стакан на самое дно. Он не мог себе позволить пить в одиночестве. - Ты что, Муму, и я же не алкоголик какой-нибудь, чтобы одному пить! |
|
|