"Андрей Воронин, Максим Гарин. Игра без правил ("Комбат") " - читать интересную книгу автора

солидно отсалютовал поднятой рукой, продолжая неотрывно следить за
поплавком, совершенно бесполезно болтавшимся на поднятой легким утренним
ветерком мелкой ряби. Клева, как обычно, не предвиделось. Вячеслав
Андреевич занял свое обычное место и ритуальным жестом стянул чехол с
удочки. Неторопливо размотав леску, он насадил на крючок наживку и забросил
удочку, приготовившись к долгому ожиданию. Мимо пробежала стайка бегунов.
- Эй, деды, опять гондоны ловите? - на бегу спросил долговязый парень
в белом спортивном костюме и разбитых кроссовках сорок пятого размера. Его
длинные светлые волосы были стянуты в "конский хвост" на затылке и
перехвачены коричневой кожаной тесемкой. - В аптеку идите, их там навалом!
Бежавшие рядом с ним длинноногие девицы захихикали.
- Засранец патлатый, - буркнул мрачный Иваныч. В его голосе не было
раздражения: бегуны и их шуточки тоже были частью ритуала, повторявшегося
каждый день вот уже много лет подряд.
- Девки хороши, - сказал Гаврилыч, снова приподнимая шляпу и скребя
плешь корявым мизинцем. - Видал, задницы какие? Эх, мне б такую на часок!
Иваныч оторвал взгляд от поплавка и с некоторым удивлением уставился
на Гаврилыча.
- :И что бы ты с ней делал? - спросил он.
- Как что? - изумился Гаврилыч и вдруг задумался. - Ну.., это.., того,
как его...
- В ладушки бы играл, - не удержавшись, вставил Вячеслав Андреевич.
- Разве что, - снова отворачиваясь к воде, согласился Иваныч. - Да
только его пенсии и на ладушки не хватит. Девок ему подавай... Пердун
старый.
- Сам ты пердун, - задиристо ответил Гаврилыч и в запальчивости резко
выдернул удочку из воды.
Крючок был голый. Некоторое время Гаврилыч озадаченно разглядывал его,
словно силясь понять, куда подевалась наживка, а потом насадил новую и
снова забросил удочку. - Вон, я недавно в газете читал про японца одного.
Так он в девяносто восемь лет сына струганул, и хоть бы что.
- Так то японец, - не сдавался Иваныч. - У них, узкоглазых,
перестройки не было. Пожил бы он на мою пенсию, я бы посмотрел, чего он там
струганул бы.
Упоминание о пенсии перевело разговор в привычное русло: старики
принялись без особенного энтузиазма ругать правительство, высокие цены,
окопавшегося в Париже Собчака и водку, которую теперь стали гнать
неизвестно из чего. Беседа понемногу становилась вполне конструктивной, и
Вячеслав Андреевич невольно покосился на часы, интересуясь, сколько
осталось до открытия гастронома. Увы, было только шесть утра - рановато
вообще и для выпивки, в частности. Впрочем, все трое давно уже сошлись на
том, что старая поговорка "с утра выпил - день свободен" целиком и
полностью верна.
Востроглазый Гаврилыч засек движение Колыванова и сочувственно сказал:
- Что, Андреич, трубы горят?
- Трубы не трубы, а для бодрости не помешало бы, - ответил Вячеслав
Андреевич.
- Алкаши, - сказал Иваныч, тяжело вздохнул и извлек из своей котомки
полбутылки перцовки.
- Спаситель, - сказал Вячеслав Андреевич.