"Андрей Воронин и Максим Гарин. Закон против тебя (Комбат) " - читать интересную книгу автора

Все-таки оказаться на воле после трех лет отсидки было приятно.
Он, конечно, был согласен с тем, что воля - это та же зона, только
побольше размером, но в этой большой зоне существовало множество приятных
вещей, которые, увы, были недоступны в зоне малой, и Прыщ твердо
намеревался в самое ближайшее время насладиться всем на полную катушку.
В вагон вошли трое офицеров. Что-то оживленно обсуждая, они уселись
наискосок от Манохина, посмотрев на него так, словно он был сделан из
оконного стекла, сразу же пристроили на коленях потертый дерматиновый
"дипломат", вынули колоду карт и стали сдавать. Похожий на снежную бабу
толстый Майор сделал в сторону Манохина неопределенный жест зажатой в руке
колодой, приглашая принять участие в игре. Манохин коротко качнул головой,
отклоняя предложение, и стал смотреть в окно. "Демократы сраные, - подумал
он. - Сыграй с вами, фрайера беспонтовые, а потом вы же меня в ментовку и
потащите: зек, мол, нас в картишки обчистил, пустил защитников Отечества с
голой ж.., на мороз..."
Через пару минут в вагоне объявилась интеллигентная тетка в строгом
пальто и фетровой шляпе. Ее утонченный образ несколько портило то
обстоятельство, что она, пыхтя и отдуваясь, волокла в каждой руке по
громадному баулу.
От баулов по всему вагону немедленно распространился вкусный аромат
какой-то домашней снеди, и голодный Прыщ невольно сглотнул набежавшую
слюну.
К этим баулам прилагался прыщавый сопляк в ворсистой шинели, туго
перетянутой солдатским ремнем, в большой, явно не по размеру цигейковой
ушанке с кокардой, которая (шапка, а не кокарда конечно) держалась на
голове только благодаря большим оттопыренным ушам бравого воина.
Произошла короткая немая сцена. Воин, разумеется, первым делом заметил
офицеров, одеревенел, вытянулся и неуклюже попытался отдать честь рукой, в
которой была зажата огромная, туго набитая жратвой авоська. Толстый майор
коротко глянул на него и отмахнулся как от мухи.
Воин с облегчением расслабился и двинулся вперед по проходу, но тут же
налетел на свою мамашу, которая, поминутно сдувая падавшую на лицо прядь
волос, пристально изучала отвернувшегося к окну Прыща из-под полей
сбившейся на сторону шляпы. Толчок вывел столичную мадам из ступора, и она,
сделав своему отпрыску повелительный знак острым подбородком, устремилась в
другой вагон, чтобы как можно скорее увести свое дитя от подозрительного
субъекта в зековском бушлате.
Подозрительный субъект, краем глаза наблюдавший за этими маневрами,
злобно ухмыльнулся, сверкнув фальшивым золотом коронок. Металла во рту у
Прыща было навалом: его зубы начали портиться еще в начальной школе, а к
двадцати годам их можно было пересчитать по пальцам.
Мотовоз наконец тронулся, огласив окрестности сиплым свистком. Мимо
поплыли набившие оскомину пейзажи - высокие песчаные откосы, из которых
торчали кривые узловатые корни огромных мачтовых сосен, болотистые низины,
заросшие высоченными, как радиовышки, идеально ровными по всей длине
березами, какие-то буреломы, голые осиновые рощи и прочая художественная
чепуха, на которую Прыщ не обращал никакого внимания - на пейзажи ему было
плевать, он соскучился по сутолоке городских улиц, огням витрин и толчее
общественного транспорта, из которой сноровистый человек никогда не уйдет
без добычи.