"Том Вулф. Костры амбиций" - читать интересную книгу автора

Восточной семьдесят второй улице, на Саттон-Плейс, они будут любоваться
сценой насилия, приятно поеживаясь от удовольствия. Тупицы! Скоты! Дураки
скудоумные! Задницы! Не понимаете? Думаете, этот город по-прежнему ваш?
Разуйте глаза! Величайший город XX века! Никакими деньгами вам не удержать
его в своих руках.
Спуститесь на землю из кооперативных апартаментов, юристы и
бизнесмены. Внизу давно уже Третий мир. Внизу - пуэрториканцы, вестиндцы,
таитяне, доминиканцы, кубинцы, колумбийцы, гондурасцы, корейцы, китайцы,
сиамцы, вьетнамцы, эквадорцы, панамцы, филиппинцы, албанцы, сенегальцы и
афро-американцы. Фронтир теперь здесь, выгляньте из оконца, вы,
чудо-младенцы! Морнингсайд-хайтс, Сент-Николас-парк, Вашингтон-хайтс,
Форт-Трайн-тон - рог que pagas mis! Бронкс - Бронкс уже тоже не ваш.
Ривердейл - это как бы последний плацдарм. И Пелам-парквей - свободный
коридор до Вестчестера.
Бруклин, ваш Бруклин больше не существует. Бруклин-Хайтс, Парк-Слоуп
- всего лишь маленькие Гонконга. А Куинс! Джексон-Хайтс, Элмхерст, Холлис,
Джамайка, Озоновый парк - чьи они, вам известно? А как насчет Риджвуда,
Бэйсайда, Форест-Хиллза? Вы не задумывались? А Стейтен-Айленд? Вы,
домашние мастера-самодельцы, вы все еще воображаете, что затаились в своих
домах и ничто вам не угрожает? Думаете, будущему не пройти к вам по мосту?
И вы, потомки англосаксов, танцующие на благотворительных балах и
владеющие наследственным капиталом, засевшие в своих кооперативных
квартирах, где потолки в двенадцать футов и имеются две половины:
хозяйская и людская, - вы считаете, вы у себя там, наверху, недосягаемы? И
вы, немецко-еврейские финансисты, в конце концов сумевшие подселиться в те
же кооперативные дома, чтобы только отгородиться от местечковых толп,
неужели вы воображаете, что отгородились от Третьего мира?
Мягкотелые глупцы! Слабаки! Курицы! Коровы! Вот погодите, окажется у
вас мэром преподобный Бэкон - и в Муниципальном совете и в Бюджетной
комиссии будут заседать одни Бэконы поголовно, тогда посмотрите! Они к вам
заявятся прямо на Уолл-стрит, 60 или на Чейз Манхэттен-плаза, 1! Усядутся
на край вашего стола, побарабанят пальцами по столешнице и забесплатно
обчистят ваши сейфы до последней крупинки...
Совсем рассудок потерял. Что за мысли лезут в голову! Полный бред!
Никто никуда не выбирает преподобного Бэкона, никто не устраивает похода
на Манхэттен. Мэр это прекрасно сознает. Просто он здесь оказался совсем
один. От него отвернулись! Никто ему не сочувствует! Это мне-то! Вот
погодите, останетесь без меня, тогда узнаете. Посмотрим, как вам это
понравится. Вы позволяете, чтобы я стоял тут один на трибуне, под этим
давящим асбестовым потолком...
Буууу!. Йеххх!.. Йахххх!.. Йо!.. Гольдберг!
Сбоку у входа на сцену образовалась толкучка. Лампы слепят глаза. Но
он видит: там теснятся, толкаются, одного телеоператора сбили с ног.
Некоторые из этих сволочей лезут на сцену, а телевизионщики оказались на
дороге. Лезут прямо по спинам. Их отпихивают, оттесняют обратно вниз по
ступеням... Это его охрана в штатском, силач Норьехо сталкивает кого-то со
сцены в партер... Что-то ударяет мэра в плечо. Больно, черт подери! Банка
с майонезом, вон покатилась по полу, "майонез Хеллманс, восемь унций",
наполовину выеденная! Швырнули в мэра недоеденной банкой майонеза! В эту
минуту его занимает самая несущественная сторона происшествия: кому это