"Шерил Вудс. Побежденное одиночество " - читать интересную книгу автора

тарантулов; в нем не было ничего, кроме неприязни. В самом деле, сама мысль
о младенце заставляла ее трепетать.
- О... - прошептал он.
- "О" - это как раз подходит, жадный до денег и делающий все исподтишка
трус. Младенец участвует в рекламе, а ты не сказал ни слова об этом.
- Это не младенец. Ему два года, почти три... - пробормотал он,
стараясь не встречаться с ней взглядом.
- Все равно. Ты же прекрасно знаешь, что я не работаю с младенцами. Или
детьми, - прибавила она, видя, что Рори опять собирается напомнить ей о
возрасте ребенка. - Черт возьми! Я даже не снимаю рекламу, но из уважения к
тебе... - Она в упор смотрела на него.
- Уважение твое я очень ценю, - быстро вставил Рори. - Но я
действительно оказался в безвыходной ситуации. Парень, который должен был
снимать, отказался в полночь... со своего смертного одра или чего-то в этом
роде.
- Да у него был всего лишь насморк!
- Ну нет! Он достаточно болен, - защищался Рори. - Он сильно стонал.
- Наверное, он просто прочел сценарий... - прошептала Эшли, едва не
задохнувшись от возмущения.
- Что ты сказала?
- Я спросила, почему бы тебе не подождать его выздоровления?
- Это невозможно. У меня все подготовлено. Я уже заплатил за время в
студии. Отмена съемки будет стоить целого состояния. Мне нужен режиссер
сегодня, и лучший. Твое имя первым пришло мне в голову.
- Как я поняла, ты не можешь задержать съемку и найти кого-нибудь
другого?
- Нет ни одного шанса. Спонсор будет здесь через десять минут. Главный
герой может прибыть в любую секунду, а съемочная группа, как ты видишь, уже
готова.
На самом же деле группа казалась далеко не готовой. Ее участники
походили на стайку голодных репортеров, ждущих начала большой заварушки.
Эшли засомневалась, захочет ли вообще кто-нибудь из них попробовать снимать
рекламу о туалетной бумаге с двухлетним ребенком в главной роли. Ребенком,
который, возможно, только взглянет на нее - и закатит истерику на целых пять
часов. Вся студия превратится тогда в море голубой туалетной бумаги. Или
желтой. Или розовой.
- О черт... - пробормотала она, когда все эти образы пронеслись в ее
голове.

...Когда Эшли закончила программу фильмов на студии ОСА - ту самую, что
доставила Рори массу неприятностей, - она твердо пообещала себе, что никогда
больше не пойдет на компромисс сама с собой и не возьмется режиссировать то,
во что не верит. Она не верила в ценность рекламы туалетной бумаги.
...Когда она завершила свой бурный брак с ветераном кинематографа
Гаррисоном Эймсом, вдовцом с двумя детьми, она также поклялась себе, что
никогда больше, ни разу, не будет иметь дело с детьми. Его дети были
воплощением террора, испорченными негодяями, такими, какими их могли сделать
только вечно занятые, страдающие от сознания своей вины перед ними
голливудские родители. Дети Гаррисона от первого брака практически
уничтожили ее. Они возненавидели ее с первого дня встречи, обращались с ней,