"Курт Воннегут. А кто я теперь? (сб."Колыбель для кошки")" - читать интересную книгу автора

Она сказала, что ее зовут Элен Шоу. Сказала, что сделает сюрприз мне и
себе самой. Может, просто возьмет да и придет.
Вы, наверно, думаете, что Гарри Нэш уже оскомину набил всему Северному
Кроуфорду, играя чуть ли не в каждой пьесе. Совсем наоборот: не исключено,
что Северный Кроуфорд до скончания веков будет с удовольствием смотреть на
Гарри Нэша, потому что на сцене он никогда не был Гарри Нэшем. Когда в
спортивном зале средней школы взвивался вверх малиновый занавес, Гарри и
телом и душой превращался в того человека, которого выдумал и создал
режиссер.
Как-то кто-то заметил, что надо бы Гарри показаться психиатру: пора бы
ему стать более интересным, ярким и в жизни - тогда он, по крайней мере,
хоть женится, а может, и работу себе подыщет получше, чем у Миллера за
пятьдесят долларов в неделю.
Когда я зашел к Миллеру и сказал Гарри, что меня назначили режиссером и
я хочу дать ему роль, он спросил, как обычно, когда ему кто-нибудь предлагал
роль, и по правде сказать, это был грустноватый вопрос:
- А кто я теперь?
Актерские пробы я проводил, как всегда, в зале собраний на втором этаже
нашей Публичной библиотеки. Дорис Сойер. - наш постоянный режиссер - пришла
поделиться со мной своим богатым опытом. Мы с ней вдвоем важно восседали
наверху, а те, кто претендовал на роли, ждали внизу.
Чтобы доставить удовольствие Гарри - да и самим себе тоже, - мы
попросили его читать сцену, где он бьет свою жену. И он так за это взялся,
что мы будто увидели новую сцену, которой у Теннесси Уильямса и в помине не
было. На Гарри был коротенький двубортный пиджачок, как у выпускника средней
школы, со складочкой на спине, и крохотный галстучек красного цвета с
лошадиной головкой. Он снял пиджак и галстук, расстегнул воротник,
повернулся спиной к нам с Дорис - это он накачивал себя, чтобы войти в роль.
И рубашка на спине у него лопнула - хотя с виду она была совершенно новая.
Это он ее нарочно порвал, чтобы с самого начала еще больше походить на
Марлона Брандо.
Когда он обернулся к нам, это уже был широкоплечий красавец,
самоуверенный и жестокий. Дорис подавала реплики за Стеллу, его жену, и
Гарри так ее закрутил, что эта очень-очень старенькая леди почувствовала
себя очаровательной беременной девчонкой, чей муж, необузданный, как
горилла, вот-вот расшибет ей голову. А с нее это и на меня перекинулось. Я
читал за Бланш - по пьесе это сестра Стеллы, - и провалиться мне, если Гарри
не нагнал на меня такого страху, что мне показалось, будто я сам стал
пьяненькой и увядшей красавицей южанкой.
И пока мы с Дорис приходили в себя, словно просыпаясь после наркоза,
Гарри положил на стол пьесу, натянул пиджачок и снова превратился в бледного
продавца из скобяной лавки.
- Ну как... как я, справился? - спросил он, и сразу было видно, что он
вовсе не уверен, дадут ему эту роль или нет.
- Что ж, - сказал я. - Для первого раза не так уж плохо.
- Спасибо! Большое спасибо, - сказал он, пожимая мне руку.
- Скажите, вы там, внизу, не видели красивую девушку, новенькую? -
спросил я. Я ждал Элен Шоу.
- Не заметил, - сказал Гарри.
Но оказалось, что Элен Шоу пришла-таки на репетицию и вдребезги разбила