"Вольтер. Простодушный (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

Мадемуазель де Керкабсн, рассмотрев портреты с неменьшим волнением,
пришла к тому же заключению. Оба были охвачены удивлением и радостью,
смешанной с горем; оба умилялись, плакали, сердца у HHV трепетали; они
вскрикивали; они вырывали друг у друга портреты; раз по двадцать каждый
хватал их у другого и снова отдавал; они пожирали глазами и портреты и
гурона; они спрашивали его то каждый порознь, то оба зараз, где, когда и
как попали эти миниатюры в руки его кормилицы; они сопоставляли,
высчитывали сроки, истекшие со времени отъезда капитана, вспоминали
полученное когда-то сообщение о том, что он добрался до страны гуронов,
после чего о нем не было больше никаких известий.
Простодушный говорил им накануне, что не помнит ни отца, ни матери.
Приор, человек сообразительный, заметил, что у Простодушного пробивается
бородка, а ему было хорошо известно, что гуроны - безбородые.
"У него на подбородке пушок, стало быть, он сын европейца; брат и
невестка после предпринятою в тысяча шестьсот шестьдесят девятом году
похода на гуронов больше не появлялись; мой племянник был в ю время,
вероятно, еще грудным ребенком, кормилица-гуронка спасла ему жизнь и
заменила мать". В конце концов после сотни вопросов и сотни ответов приор
и его сестра пришли к убеждению, что гурон - их собственный племянник. Они
обнимали его, проливая слезы, а Простодушный смеялся, ибо представить себе
не мог, как это гурон вдруг оказался племянником нижнебретонского приора.
Все общество спустилось в сад; г-н де Сент-Ив, великий физиономист,
сличил оба портрета с наружностью Простодушного. Он сразу подметил, что
глаза у него материнские, лоб и нос - как у покойного капитана де
Керкабона, а щеки отчасти напоминают мать, отчасти отца.
Мадемуазель де Сент-Ив, которая никогда не видала родителей
Простодушного, утверждала, что он похож на них совершенно. Они дивились
провидению и сцеплению событий в сем мире. Насчет происхождения
Простодушного сложилось напоследок такое твердое убеждение, такая
уверенность, что он и сам согласился стать племянником г-на приора,
сказав, что ему безразлично, приор или кто другой приходится ему дядюшкой.
Все отправились в храм Горной богоматери, чтобы воздать благодарение
богу, в то время как гурон с полным равнодушием остался дома допивать
винцо.
Англичане, которые вчера его доставили и готовились теперь поднять
паруса, сказали ему, что пора отправляться в обратный путь, - Вероятно, -
ответил он, - вы не обрели тут дядюшек и тетушек. Я остаюсь. Возвращайтесь
в Плимут.
Дарю вам все свои пожитки; мне больше ровно ничего не нужно, ибо я -
племянник приора.
Англичане подняли паруса, весьма мало беспокоясь о том, есть ли у
Простодушного родня в Нижней Бретани.
После того как дядюшка, тетушка и все общество отслужили молебен, после
того как судья сызнова одолел Простодушного вопросами, после того как
исчерпано было все, что можно сказать под влиянием удивления, радости,
нежности, - приор Горного храма и аббат де Сент-Ив порешили как можно
скорее окрестить Простодушного. Но взрослый двадцатидвухлетний гурон - это
не младенец, которого возрождают к новому бытию без его ведома. Надобно
было сперва наставить его на путь истинный, а это представлялось
затруднительным, так как аббат де Сент-Ив полагал, что человек, родившийся