"Вольтер. Задиг или Судьба (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

приказала главному конюшему испечь ей пирог с вареньем. Сколько тот ни
уверял ее, что он не пирожник, все-таки ему пришлось испечь пирог, и его
прогнали за то, что пирог пригорел. На место конюшего она назначила своего
карлика, а на место канцлера - пажа! Так управляла она Вавилоном. Все
стали жалеть обо мне. Царь, который был довольно здравым человеком до той
поры, пока не вздумал отравить меня и удавить вас, утопил, казалось, свои
добродетели в чудовищной страсти к прекрасной капризнице. Он пришел в храм
в великий день священного огня. Я слышала, как он молился за Мисуфу у
подножия той статуи, в которой я была спрятана. Громким голосом крикнула я
ему:
"Боги отвергают молитвы царя, ставшего тираном, царя, который хотел
умертвить благоразумную жену, чтобы жениться на сумасбродке". Моабдар был
до того поражен этими словами, что ум его помутился. Моего приговора и
тирании Мисуфы оказалось достаточно, чтобы он потерял рассудок. Он сошел с
ума через несколько дней.
Его безумие, сочтенное вавилонянами за небесную кару, послужило
сигналом к возмущению. Народ восстал и взялся за оружие. Вавилон, с давних
пор погруженный в праздную негу, был охвачен страшной междоусобицей. Меня
выпустили из моей статуи и поставили во главе одной из двух борющихся
партий. Кадор помчался за вами в Мемфис. Между тем князь гирканский, узнав
об этих роковых происшествиях, привел с собою и третью партию - свою
армию. Он атаковал царя, который вместе со своей сумасбродной египтянкой
попытался дать ему отпор. Пронзенный неприятельскими копьями, Моабдар
погиб, а Мисуфа попала в руки победителя.
К своему несчастью, я тоже была захвачена гирканцами, и меня доставили
к князю одновременно с Мисуфой.
Вам, без сомнения, лестно будет услышать, что он нашел меня красивее
египтянки, но зато вас огорчит, что он предназначил меня для своего
гарема. Он очень решительно сказал, что придет ко мне сразу по окончании
предпринятой им военной экспедиции. Можете себе представить, в каком я
была отчаянье. Мои узы с Моабдаром были разорваны, я могла принадлежать
Задигу, а между тем попала во власть к этому варвару!
Я отвечала ему с гордостью, внушенной мне моим саном и моими чувствами.
Я часто слышала, что особам моего ранга небо дарует то величие, которое
одним словом, одним взглядом внушает безумцам, осмелившимся забыться,
самое глубокое почтение. Я говорила, как царица, но со мной обошлись, как
со служанкой. Гирканец, не удостоив меня даже словом, сказал своему
черному евнуху, что я дерзка, но, на его взгляд, хороша собой.
Он приказал ему обходиться со мной, как положено с фаворитками, холить
и лелеять меня, чтобы оживить цвет моего лица и чтобы я стала более
достойной его милости в тот день, когда он пожелает почтить меня ею.
Я ему сказала, что убью себя. Он отвечал мне со смехом, что из-за этого
женщины себя не убивают, что он привык к таким угрозам, и ушел от меня с
видом человека, который раздобыл попугая для своего птичника.
Достойное положение для величайшей на земле царицы и, более того, для
сердца, принадлежащего Задигу!
При этих словах Задиг бросился к ее ногам и оросил их слезами. Астарта
нежно подняла его и продолжала:
- Итак, я оказалась добычей варвара и соперницей сумасбродной женщины,
вместе с которой была заключена. Она рассказала мне о своем приключении в