"Хорхе Вольпи. В поисках Клингзора " - читать интересную книгу автора

Это утверждение, кажущееся поначалу не только "маслом масляным", но
просто совершенно идиотским, на самом деле имеет глубокий смысл. За многие
годы, беря в руки книгу и вчитываясь в роман или рассказ, где повествование
ведется от первого лица, мы привыкли верить, что перед нами, как по
волшебству, открывается сама жизнь, словно у автора и в мыслях нет тащить
нас за руку за собой по лабиринту сюжета. Таким образом, книга становится
для нас чем-то вроде окна в иной мир, и мы будто бы способны проникнуть
туда. Нет ничего лживее этого заблуждения. Я всегда считал недостойным, если
писатель стремится лицемерно спрятаться за собственными строчками,
притвориться, что в его речь, в его слово не впиталось ни капли его
личности, усыпить нашу бдительность мнимой беспристрастностью. Конечно, не
мне одному стало очевидным это коварное мошенничество, но я хочу хотя бы
заявить о несогласии с подобными возмутительными попытками некоторых авторов
замести следы своих преступлений.

Следствие I
Учитывая приведенные выше соображения, должен пояснить, что я, автор
этих строк, - человек из плоти и крови, то есть такой же, как вы. Но кто же
я? Как вы, наверно, догадались, взглянув на обложку книги (если, конечно,
издательство потрудилось опубликовать ее), меня зовут Густав Линкс. Что еще
вы можете знать обо мне? То немногое, о чем я успел сообщить к настоящему
моменту: участвовал в неудавшемся покушении на Гитлера го июля 1944 года,
был арестован и отдан под суд и в итоге непредвиденный фатум, поворот
судьбы, спас меня от смерти.
Надеюсь, однако, вы не думаете, что я слишком высокого мнения о своей
персоне и собираюсь постоянно докучать вам подробностями собственной
биографии. Это никак не входит в мои намерения. По велению судьбы,
Провидения, случая, по исторической предрешенности, по воле
Божьей -называйте как хотите - мне пришлось участвовать в событиях, которые
я попытался отразить в этой книге. Могу поклясться: я хочу одного - чтобы
мне верили. Так зачем мне обманывать вас, делая вид, что я никогда не
существовал и не был свидетелем фактов эпохального значения, о коих речь
пойдет ниже.

Закон II
У каждого рассказчика своя правда
Не знаю, приходилось ли вам слышать когда-нибудь, что говорит Эрвин
Шредингер, играющий в этом повествовании далеко не последнюю роль. Он был не
только великим ученым-физиком, создателем волновой механики и вообще
умнейшим человеком. Его можно сравнить с Дон Жуаном в обличье школьного
учителя (теперь-то я дерзаю рассуждать о нем вот так, запросто, но раньше,
когда мы только познакомились, я бы ни за что не позволил себе подобной
вольности!). Он носил очаровательные круглые очки, и его всегда сопровождали
красивые женщины. Но речь сейчас о другом. Именно друг Эрвин первым научно
обосновал теорию истины, с которой я согласен всей душой. Хотя, должно
признать, похожая догадка осенила также софистов классической Греции и, в
девятнадцатом веке, американского писателя Генри Джеймса. Не буду сейчас
вдаваться в подробности, приведу только один из самых неожиданных выводов
этой теории, а именно: я есть то, что вижу. Что это значит? Да ничего
нового, всего лишь весьма избитое соображение: истина относительна. Любой,