"Хорхе Вольпи. В поисках Клингзора " - читать интересную книгу автора

лист бумаги со смертным приговором Шлабрендорфу. Кроме судьи, никто в зале
не пострадал.
После гибели Фрайслера заседание суда неоднократно откладывали.
Бомбежки союзников продолжали разрушать город. С марта 1945 года меня
переводили из одной тюрьмы в другую, пока, незадолго до капитуляции, нас не
освободили американские солдаты. Я выжил, в отличие от большинства моих
товарищей и друзей.
Невероятное везение спасло Гитлера вечером 20 июля 1944 года. Если бы
только Штауффенбергу удалось взорвать вторую бомбу, если бы чемоданчик
оказался рядом с фюрером, если бы произошла цепная реакция, если бы
Штауффенберг с самого начала позаботился о том, чтобы сесть как можно
ближе... Утром 2 февраля другая сверхъестественная счастливая случайность
спасла меня. Если бы слушание моего дела назначили на другую дату, если бы
бомбардировка не началась в то же самое время, если бы каменная глыба упала
на несколько сантиметров дальше, если бы Фрайслер уклонился или спрятался...
Я до сих пор не знаю, насколько оправданно и разумно искать связь между
этими двумя событиями. Так почему же и теперь, спустя столько лет, я упрямо
продолжаю мысленно сопоставлять изначально непредсказуемые повороты судьбы в
обоих случаях, по сути не имеющих ничего общего? Почему все время
воспринимаю их в неразрывном единстве, словно они - лишь разные последствия
одного и того же волеизъявления? Почему не перестаю думать, что за этими
фактами, взятыми в отдельности, ничего нет, как ничего нет за всеми нашими
человеческими невзгодами? Почему остаюсь стойким приверженцем таких понятий,
как удача, предначертание, судьба?
Может быть, все из-за того, что произошли другие, не менее ужасные,
случайные совпадения. Они-то и заставили меня написать эти строки. Наша
эпоха, в отличие от предыдущих, формировалась под огромным, как никогда
раньше, влиянием тех непредсказуемых поворотов событий, тех общеизвестных
кризисных ситуаций, в которых проявило себя неуправляемое царство хаоса.
Итак, я берусь поведать о целой эпохе. О моей эпохе. Рассказать, что знаю, о
том, как злой рок правил миром, и особенно о том, как мы, ученые, оказались
бессильны укротить его неистовость. Еще здесь повествуется о жизни некоторых
людей; о моей собственной, конечно (а мне удалось продержаться целых
восемьдесят лет), но прежде всего о жизни тех, кто, опять же по воле случая,
находился рядом со мной. Может быть, мой замысел кажется слишком
честолюбивым, вызывающим и даже безумным. Ну что ж! В современную эпоху,
когда смерть нависла над миром, когда потеряна всякая надежда, а
единственный оставшийся выход ведет к уничтожению, только такая грандиозная
задача оправдывает мое существование в этом мире.

Профессор Густав Линкс,
преподаватель математики Лейпцигского университета
10 ноября 1989 года

Книга первая

О динамических законах повествования

Закон I
За каждым рассказом стоит рассказчик