"Владимир Волосков. Где-то на Северном Донце (Повести)" - читать интересную книгу автора

сердцем. Возле лекарства стакан с водой. Это чтобы запивать. Все как обычно,
как всегда бывало ранним утром. Если и есть что новое, то это на треть
опорожненная квадратная емкая бутылка.
- Сколь говорила: хворое сердце - не трескай водку. Ан нет! Ох уж эти
мужики, - укоризненно проворчала Дарья Назаровна, убирая лекарство и стакан;
понюхала, пригубила, сморщилась: - Окаянный. И в кровати пил. Вставай, Ефим
Нилыч. Хватит спать. Робят подымать пора.
Студеница не пошевелился.
- Вставай, Ефим Нилыч, - в полный голос повторила Дарья Назаровна и
потянула одеяло с начальника отряда - она не была обучена хорошим манерам и
со Студеницей обращалась точно так же, как со всеми.
Спящий остался недвижным.
Предчувствуя недоброе, Дарья Назаровна охнула, прикоснулась пальцами к
голой пятке Студеницы и опрометью бросилась из комнаты. Ворвавшись в
общежитие, дурным голосом завопила:
- Робя-я-ты-ы-ы... Ефим Нилыч помер!

* * *

Днем дежурный врач поселковой больницы и участковый уполномоченный
завершали формальности.
- Сомнений нет. Сердце, - скучным голосом констатировал врач, пожилой
мужчина в помятом халате. - Отвезем в анатомичку, но... - Он махнул рукой. -
Обычная история.
- Ясное дело, - согласился уполномоченный. - Я сам вчера говорил ему,
чтобы поберегся. Да тоскливо ведь одному-то. Все о жене вспоминал. - И
вздохнул: - Эх, жизнь-жестянка! Вот и гадай. Вчера жил, планы строил, а
сегодня... Ну, ладно. Будем закругляться. - Он придвинул к себе форменный
бланк. - Сего числа, третьего марта тысяча девятьсот сорок второго года...
Участковому и в самом деле было не по себе. Все четыре месяца, что
работали буровики в Песчанке, жили они со Студеницей дружно. Начальник
отряда по-соседски ладил с участковым, по субботам ходил к нему в баню,
покупал у матери молоко... Накануне вечером прибежал веселый: "Айда, -
сказал, - ко мне, спиртику выпьем. Слава богу, привезли. Сразу за два
месяца. Отогреются хоть мои соколики. А то начисто проморозились нынче.
Попробуй-ка в голехоньком поле..." Участковый не пошел - в отделение
вызвали. А теперь - хочешь не хочешь - регистрируй смерть невезучего, но в
общем-то неплохого человека.
- А как же с документами? - озабоченно сказал старший коллектор Ваня
Зубов, долговязый, тощий парень с остриженной наголо острой головой. -
Работать-то как?..
Час назад пришла из геологического управления телефонограмма, в которой
поручалось Зубову временно взять на себя обязанности начальника отряда. Ваня
лишь прошлым летом окончил техникум, с делом освоился кое-как, и вдруг -
будь здоров! - становись начальником. К тому же, как на грех, не оказалось
никаких геологических документов. Нашли под подушкой у Студеницы связку
ключей, открыли железный ящик, служивший сейфом, и не нашли... Все есть: и
деньги, и сменные рапорты, а геологических документов - ни листика.
- Я ж сам по всем скважинам колонки вычертил. Куда делись? - горевал
Ваня. - Ни пикетажек, ни первичной документации, ни анализов... Куда он их