"Николай Волокитин. Страх (рассказы) " - читать интересную книгу автора

пошли по болоту. Потом еще миновали два острова. Меня уже шатало, кружилась
от усталости голова, я начинал проклинать тот день и час, когда черт меня
дернул напроситься в эту адову глушь, а Карькову хоть бы что - шлепал себе
легонько по трясине и шлепал, как заводной.
Но вот, наконец-то, впереди замаячил кедрач, и вскоре мы вошли в него,
сухой и тенистый, и Карьков сказал мне, что мы уже дома. Не успел я как
следует оглядеться, как оказался перед таежной избушкой.
В избушке стояли потрескавшаяся глиняная печь, стол, нары, и я, едва
державшийся на ногах, плюхнулся на эти жердевые нары. Однако Карьков
заворчал:
- Э, парень, так не годится. Сперва необходимые дела надо сделать, а
потом уже отдыхать.
Я через силу поднялся.
Он повел меня куда-то по тропке.
Вскоре мы оказались на берегу затхлого, заросшего дурниной и
заваленного корягами озера. У берега стоял ветхонький плотик, на нем -
плетенная из прутьев корзина. Карьков шагнул на плотик, оттолкнулся шестом
и, отплыв метра три, стал выбирать старую, сплошь в дырках, мережу. В мереже
между дырок трепыхались тяжелые караси. Накидав их с полкорзины, он причалил
и велел мне тащить добычу к избушке. Там он сел на пенек потрошить карасей,
а меня направил рубить дрова.
Круша топором сушину, я искоса наблюдал за Карьковым, а он, проворно
полосуя карасей, выбирал из них на большую сковороду только икру, а самих же
рыбин кидал небрежно в траву. Расправившись с карасями, он собрал их снова в
корзину и приказал мне отнести их и вывалить в воду.
- Да только не туда, где мы были. В другую воду, - и показал мне
пальцем в противоположную сторону.
Я молча взял посуду, пошел. Разговаривать с Карьковым мне не хотелось.
Тягостно мне было с ним говорить. Он по-прежнему все время уводил глаза в
сторону, по-прежнему думал о чем-то своем и ворочал языком как бы нехотя,
через силу.
Пройдя с сотню метров густым кедрачом, я оказался на краю нового болота
и среди этого болота почти вровень с ним увидел большое темное озеро.
Осторожно ступая по тропке, бегущей среди белого мха, усыпанного рясною
клюквой, я подобрался к самой воде и остановился как вкопанный. В черной, но
почему-то очень прозрачной глубине, прямо у берега, ничуть не путаясь меня,
маячила огромная, как бревно, рыбина. Щука! Я хлюпнул прямо перед ней
содержимое своей корзины, караси стали медленно опускаться ко дну, и щука
заметалась возле них, заизгибалась упруго и мощно.
"Приученная, что ли?" - смотрел я на нее, пораженный.
Когда я вернулся, возле избушки уже горел костерок, и Карьков жарил на
нем икру, приспособив сковороду на таганок. От запаха вкусной еды у меня
перехватило дыхание, так я проголодался, однако Карьков не спешил, хоть и
время уже быстро клонилось к закату.
Отодвинув от огня сковороду с готовой икрой, он поднялся и шагнул к
старому, полузасохшему кедру, сдвинул толстый пласт коры, обнажив под ним
глубокий тайник, и вытащил оттуда какую-то склянку.
Чуть погодя, когда мы сели за стол, он зачерпнул из этой склянки ложку
какой-то коричневой смолянистой массы и, отправив в рот, кивнул мне:
- Прими и ты с устатку и в честь благополучного прибытия на место. - И,