"Эдуард Володарский. Вольф Мессинг: Видевший сквозь время " - читать интересную книгу автора

даже не хватит расплатиться за аренду этого проклятущего сада. Кто об этом
должен думать, я или ваш проклятый папаша? Об чем такой папаша только
думает? Об хлопнуть рюмку водки и об дать кому-нибудь по морде...

Григорий Мессинг сидел в шинке и был уже основательно пьян. По лысой
голове и мясистому лицу стекали капли пота, жилетка расстегнута, рукава
грязной рубахи завернуты по локти. Он сидел в компании двоих таких же
людей. И одеты они были одинаково бедно, и пьяны тоже одинаково. В
полутемном шинке стояли еще несколько столов, за которыми сидели такие же
посетители. Тучи жирных мух жужжали над ними, над кусками вареной курятины,
помидорами и солеными огурцами. Разговаривали все на смешанном
польско-украинском диалекте, хотя мелькали в разговоре и русские слова.
- Тебе, Гришка, хорошо! У тебя сад вон какой! По осени урожай-то
соберешь, продашь - вот и зиму, и весну с прибытком будешь.
- Э-э, Моня-балабоня! Твои слова да в жопу нашему раввину! Как я
продам урожай, ка-ак?! Пока до Варшавы довезешь - сколько денег раздать
надо? А где они у меня? Тут яблочко полушку стоит, а пока до Варшавы
довезешь - оно и гривенник будет стоить! Уряднику дай, квартальному дай,
городовому лапу позолоти! Да еще бандиты на базаре мзду свою требуют! А кто
за гривенник покупать будет? И получается - себе в убыток торгуешь! А
перекупщику разом урожай отдать - и вовсе без штанов останешься. А чем
аренду платить? Уж два года в должниках хожу, будь она проклята - жизня
эта! Э-э, да что там толковать-то!
- Душат нас, душат... - качал головой Моня. - На что завтра жить? А
ведь я только и слышу от поляков и русских - вы сами во всем виноваты!
Господи, ну почему во всем виноваты только евреи!
- Почему мы одни?
- А кто еще-то?
- Еще армяне во всем виноваты! И эти... как их?.. студенты! Поляки так
говорят... - покачал головой Григорий.
- И эти... как их? Русские! - засмеялся Моня.
- А ты горилку не пей, вот и на завтра гроши будут, - засмеялся третий
собутыльник. - А по мне - гори оно все огнем ясным! Будет день - будет
пища! Господь не оставит...
Моня проворно схватил штоф из темного стекла и разлил по кружкам
горилку. Чокнулись, выпили, шумно задышали, стали закусывать курятиной,
грызли дольки чеснока, ели помидоры.
- Господи-и! - вдруг прошамкал с набитым ртом Григорий Мессинг и
ударил кулаком в грудь. - Ну зачем ты уродил меня евреем?! За какие такие
грехи моих предков?
- А ежли б он тебя негром уродил? - с ехидцей спросил Моня.
- Да хоть китайцем! - рявкнул Григорий. - Хоть папуасом! У меня вон
четверо голодных ртов есть просют! Как их прокормить, ка-ак?
Собутыльники рассмеялись, Моня стал вновь разливать по кружкам
горилку. Рядом с шинкарем запела скрипка. Тощий, в белой рубашке и
бархатной жилетке скрипач, согнувшись и улыбаясь, начал пиликать на
старенькой скрипке знакомую мелодию "Семь сорок", и весь шинок
встрепенулся. Бородатые и небритые, в картузах и камилавках, мужики
заулыбались, начали в такт пристукивать по столам ладонями, а какой-то
пожилой еврей вскочил и стал плясать. А скрипач все убыстрял мелодию, и