"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу авторатирании советского режима, который переживал каждый интеллигент.
- Садитесь, - сказал субъект и достал из кармана печатный бланк протокола. Меня обыскали. Отобрали имевшиеся при мне документы, удостоверяющие личность, и все наличные деньги. Во время обыска один из матросов сунул в карман полфунта чаю, другой овладел моим сахаром. Субъект в студенческой фуражке заполнил бланк протокола ответами на обычные вопросы об имени и фамилии, роде занятий и внес туда же сведения об отобранных у меня документах и деньгах. Чай и сахар, а также золотые часы и два браслета жены в протокол не попали. - Идемте! - сказал студент. - Сейчас вернется жена, - сказал я. - Она пошла на пять минут к соседям, разрешите мне подождать ее, проститься. - Не могу, - сказал субъект. - Об аресте ей передаст комиссар дома. Впрочем, вам беспокоиться нечего. Продержат дня два и отпустят, раз вы невиновны. - Но что же мне вменяется в вину? - Контрреволюция. Донос был. После некоторого колебания я вдруг заявил: - Почему же вы не внесли в протокол драгоценности моей жены? Эти безделушки стоят сравнительно пустяки, но это для нее память. Потом у нее ничего кроме них нет, деньги вы все забрали, ей не на что будет существовать. Она могла бы хоть заложить эти вещи. - Какие браслеты? - спросил субъект. - Я не брал ничего. - Да, но вот товарищи матросы... бесцветными глазками и квадратной плоской физиономией, как я узнал впоследствии, латыш, сощурился на меня. - Что он врет! - сказал матрос студенту. - Мы ничего не брали. Никаких браслетов там и не было. Это все их буржуйские штучки, мать их... - Совершенно правильно, товарищ, - нагло подтвердил другой. - Чего же вы? - недовольно пробормотал субъект. - Вероятно, жена спрятала эти вещи, а вы на людей понапрасну сваливаете. А знаете ли вы, что им за это грозит? У нас за это никакой пощады, прямо "к стенке". Чистый "размен". Я не стал возражать, хотя собственными глазами видел, как вещи исчезали в карманах матросов. - Ну, ступай! - проскрежетал латыш, толкнув меня прикладом в спину. И мы пошли. Когда я покинул квартиру и вышел на улицу, меня объяло ощущение какого-то нравственного отупения и полного безразличия. Я чувствовал, что, очутившись во власти этих людей, беззастенчиво наглых, мне нечего ждать правосудия или даже намека на какую-нибудь справедливость. "Это начало... это смерть..." - мелькнуло у меня в голове. Меня привели в обширную комнату в доме " 7 по Екатерининской площади. Здесь сидел дежурный следователь, молодой человек с бритым симпатичным лицом, по-видимому студент. Он, просмотрев мои документы, вписал мою фамилию в дежурную книгу. - В чем вас обвиняют? - спросил следователь. - Я вас об этом хочу спросить, - возразил я. - Однако вы, вероятно, что-нибудь да чувствуете за собой? |
|
|