"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу авторачто последние быстро пошли по камерам. Вихман - страшилище Чека. Он
собственноручно расстреливает приговоренных. Об этом всем известно отлично. Но Вихман, если ему физиономия чья-то не понравится или ему не угодишь ответом, может расстрелять и тут же в камере по единоличному своему желанию. Из соседних камер были вызваны аптекарские купцы г.г. Лимонник (45 лет), Плессер (старик 60 лет), Брухис и Розенфельд, обвинявшиеся в спекуляции, Бельченко, вольноопределяющийся старой армии, - по обвинению в службе в Добрармии, Кригмокт, рабочий-водопроводчик, обвинявшийся, как об этом было затем официально заявлено в "Известиях", в допущении карточной игры у себя в доме, Хитрик, бессарабец, вся вина которого заключалась в том, что он прибыл в Одессу при добровольцах из Бессарабии, уже занятой тогда румынами, был опознан на улице кем-то, видевшим его на улицах в г. Кишиневе, в обществе румынских офицеров, что дало повод к официальному затем в "Известиях" объявлению, что гражданин Хитрик расстрелян за "шпионаж в пользу румын", и другие. Очередь дошла до нашей камеры. - Николенко, Авдеев, Максимович - с вещами на двор, - отчетливо произнес Руденко... Бедный Максимович... вторично его берут уже в "гараж"... Так и не избег он смерти... А Николенко, Авдеев - эти милые интеллигентные люди... За что... Уходившие прощались, многие целовались, некоторые рыдали навзрыд и кричали. В воздухе стоял какой-то дикий гул... Геройски ушел на смерть офицер Николенко. "Только бы Федька не промахнулся, чтобы сразу кончить" - были его последние слова. Тем же Руденко был вызван из камеры нижнего этажа некто Василий Озеров, Наконец, вся партия была собрана уже в тюремном дворе и, окруженная вооруженными красноармейцами, быстро пошла по пыльной дороге... Передавали, что Максимович вновь умолял перед казнью допустить его к председателю Реденсу, ссылаясь на "его" обещание быть освобожденным, но на сей раз ему не помогло... "Молчи, гад" - был презрительный ответ Вихмана. В официальном отчете о расстреле Максимовича было указано, что последний расстрелян "за издевательство над коммунистами и избиения последних". Среди нас, знавших покойного, этот мотив убийства вызвал горькое недоумение. Когда спустя пару дней был вызван к следователю на допрос заключенный нашей камеры Василий Озеров, мы все вздохнули с облегчением. Последний находился под стражей уже три месяца; будучи арестован по доносу о службе его в контрразведке Добровольческой армии. Обвинению не на чем было базироваться, так как у г. Озерова было достаточно аргументов, удостоверявших его "лояльность" к советской власти и вздорность возводимого на него обвинения. Когда Озеров вернулся с допроса, на нем лица не было... Сильно побледневший, с туго сжатыми губами и потухшим взором вошел Озеров в камеру. Оказалось, что, когда следователь узнал, что перед ним Озеров-офицер, он заявил так: "Как вы живы... Ведь я приговорил вас к расстрелу. Жаль, значит, вместо вас расстреляли другого Озерова, которого я сейчас хотел допрашивать и по делу вижу, что, возможно, последний был бы освобожден... Черт знает, что такое... Ну, а вы, товарищ Озеров, идите обратно в камеру... Ваше дело ведь закончено, и о вас есть уже приговор..." Несчастный Озеров спустя три |
|
|