"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу автора

ЧК Реденса об усилении строгости режима, вследствие чего прогулки
арестованным были сокращены до 20 минут вместо 1 часа, воспрещено было
хождение по коридорам, из камеры в камеру и т. д. Среди находившихся в нашей
камере лиц были два военных летчика, офицеры Николенко и Авдеев, морской
капитан 2-го ранга Василий Озеров,94 представители буржуазии и иностранцы,
содержавшиеся как заложники.
Ждать пришлось не долго... Из окон мы увидели, как грузовик, в котором
находилась группа вооруженных людей, подъехал к воротам тюрьмы, и через
несколько минут отделенный надзиратель 1-го отделения Руденко взбирался по
лестнице, держа в руках список... Вызванные несчастные были увезены в ЧК на
расстрел...
Нашу камеру на этот раз гроза миновала. Вновь появился Руденко со
списком в руках. Теперь настроение было спокойное; грузовик ушел, и список
не предвещал расстрела... "К следователю выходи, на допрос" - вызвал ряд
фамилий отделенный Руденко. В число "счастливчиков" попал из нашей камеры и
офицер Николенко. Вот как передал нам картину допроса г. Николенко.
Следователь Чрезвычайки Стребков, развалившись в кресле и покуривая
папиросу, спросил о его фамилии, имени и удостоверившись, что перед ним
нужный ему Николенко, спрашивает:
- Ну что, товарищ, значит, признаешь себя виновным... Отвечай сразу и
крышка...
Николенко: "Разрешите, товарищ следователь, узнать, в чем я обвиняюсь".
Стребков: "Да это, брат, известно дело... Ты же контрреволюционер...
Знаем мы вашего брата... Я, брат, их в Ельце, там в ЧК сам столько
"нацокал", что так и вижу насквозь... У нас в Ельцах, брат, ни одного
офицера, поди, не сыщешь... всех перестреляли... Ну, говори, признавайся!"
Николенко уверяет, что не чувствует за собой какой-либо вины в
чем-нибудь перед советской властью, что неожиданно был арестован у себя на
квартире два месяца тому назад и что с той поры находится в заключении.
Стребков: "Я, товарищ, не следователь "самый", уже что есть... Я по
профессии слесарь. Но все же с тобой как-нибудь разберусь... Дело бывалое...
Говори, вот по материалу видно, что ты, значится, в списках Деникинских
офицеров состоишь..."
Николенко объясняет, что, будучи призван по мобилизации Добровольческой
армией, был зачислен на службу в бронедивизион, что таковой только
формировался лишь, что находился Николенко беспрерывно в Одессе, не будучи
ни разу отправлен на фронт. Стребков: "Значит, признаешь себя виновным в
контрреволюции..." Николенко категорически отрицает. Допрос закончился
некоторыми вопросами о прошлом г. Николенко и обещанием через несколько дней
по проверке материала вновь допросить.
Был канун праздника Троицы, и тюремная церковь была переполнена
молящимися. Неожиданно для всех служба распоряжением тюремного начальства
была прервана, и арестантам было приказано разойтись по камерам. Небывалый
доселе в тюрьме случай прерыва службы взбудоражил арестантов, но появление в
нижнем коридоре тюрьмы главных палачей Чеки Вихмана, Федьки Бертума,
Голубева (заведующего расстрелами в тюрьме) и начальника оперативной части
Юрьева - объяснило все. Грузовика не было, но зато тюремный двор был
заполнен красноармейцами-"чекистами" - предстояло брать солидную партию,
которую нельзя было вместить в грузовик.
Приезд "самого" Вихмана навел столь сильную панику на всех заключенных,