"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу автораЧК Реденса об усилении строгости режима, вследствие чего прогулки
арестованным были сокращены до 20 минут вместо 1 часа, воспрещено было хождение по коридорам, из камеры в камеру и т. д. Среди находившихся в нашей камере лиц были два военных летчика, офицеры Николенко и Авдеев, морской капитан 2-го ранга Василий Озеров,94 представители буржуазии и иностранцы, содержавшиеся как заложники. Ждать пришлось не долго... Из окон мы увидели, как грузовик, в котором находилась группа вооруженных людей, подъехал к воротам тюрьмы, и через несколько минут отделенный надзиратель 1-го отделения Руденко взбирался по лестнице, держа в руках список... Вызванные несчастные были увезены в ЧК на расстрел... Нашу камеру на этот раз гроза миновала. Вновь появился Руденко со списком в руках. Теперь настроение было спокойное; грузовик ушел, и список не предвещал расстрела... "К следователю выходи, на допрос" - вызвал ряд фамилий отделенный Руденко. В число "счастливчиков" попал из нашей камеры и офицер Николенко. Вот как передал нам картину допроса г. Николенко. Следователь Чрезвычайки Стребков, развалившись в кресле и покуривая папиросу, спросил о его фамилии, имени и удостоверившись, что перед ним нужный ему Николенко, спрашивает: - Ну что, товарищ, значит, признаешь себя виновным... Отвечай сразу и крышка... Николенко: "Разрешите, товарищ следователь, узнать, в чем я обвиняюсь". Стребков: "Да это, брат, известно дело... Ты же контрреволюционер... Знаем мы вашего брата... Я, брат, их в Ельце, там в ЧК сам столько "нацокал", что так и вижу насквозь... У нас в Ельцах, брат, ни одного Николенко уверяет, что не чувствует за собой какой-либо вины в чем-нибудь перед советской властью, что неожиданно был арестован у себя на квартире два месяца тому назад и что с той поры находится в заключении. Стребков: "Я, товарищ, не следователь "самый", уже что есть... Я по профессии слесарь. Но все же с тобой как-нибудь разберусь... Дело бывалое... Говори, вот по материалу видно, что ты, значится, в списках Деникинских офицеров состоишь..." Николенко объясняет, что, будучи призван по мобилизации Добровольческой армией, был зачислен на службу в бронедивизион, что таковой только формировался лишь, что находился Николенко беспрерывно в Одессе, не будучи ни разу отправлен на фронт. Стребков: "Значит, признаешь себя виновным в контрреволюции..." Николенко категорически отрицает. Допрос закончился некоторыми вопросами о прошлом г. Николенко и обещанием через несколько дней по проверке материала вновь допросить. Был канун праздника Троицы, и тюремная церковь была переполнена молящимися. Неожиданно для всех служба распоряжением тюремного начальства была прервана, и арестантам было приказано разойтись по камерам. Небывалый доселе в тюрьме случай прерыва службы взбудоражил арестантов, но появление в нижнем коридоре тюрьмы главных палачей Чеки Вихмана, Федьки Бертума, Голубева (заведующего расстрелами в тюрьме) и начальника оперативной части Юрьева - объяснило все. Грузовика не было, но зато тюремный двор был заполнен красноармейцами-"чекистами" - предстояло брать солидную партию, которую нельзя было вместить в грузовик. Приезд "самого" Вихмана навел столь сильную панику на всех заключенных, |
|
|