"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу автора

по его делу, избитых и истерзанных, выпустили.
Другое такое же темное, мучительно запутанное застращиваньем и пытками
дело было так называемое дело Крылова-Чернявского. Это был офицер. Его
обвиняли в сношении с Деникиным; били, истязали, устраивали примерный
расстрел. Был слух, что, доведенный до сумасшествия, Крылов будто бы даже
называл имена своих сообщников, быть может, мнимых.
В конце мая сестра увидала, как во двор Лукьяновской тюрьмы подъехали
два грузовых автомобиля с большим количеством караульных. Из тюрьмы вызвали
арестантов по списку. Среди них была 23-летняя жена офицера, Нина
Шаповаленко, с мужем. Молодая, хрупкая, стройная она шла гордая и не
сдающаяся. Муж волновался больше, чем она. Она от него не отходила. Сестре
сказала:
- Сестра, я знаю, куда я иду. Это все дело одного мерзавца.
И показала на Крылова-Чернявского. Его тоже вели вместе с ними. Он был
в больничном халате, жалкий, явно психически больной. Комиссары относились к
нему с презреньем. Вместе с караульными явилось два матроса. Один из них
франтоватый и важный спросил:
- Ну что, сестра, как они себя чувствуют? Как настроение?
Ей почудилось в его голосе какое-то сострадание. Только позже узнала
она, что это и есть знаменитый палач Авдохин, которому поручено было это
очередное убийство.
Между прочим, в списке осужденных значился Дружинин Николай. Такого в
тюрьме не было. К несчастью, тюремная администрация сказала:
- Николая нет, но есть Сергей Дружинин.
На следующий день прислали за Сергеем и его расстреляли.
Сестры и вообще посторонние редко бывали свидетелями расстрелов,
которые производились чаще всего вечером в подвалах, в сараях, в закрытых
помещениях. Но сестры часто слышали, как раздаются выстрелы, и были
постоянными свидетельницами того, как увозят и уводят заключенных на казнь.
А бывало, что и уносили.
Был заключен во ВУЧК присяжный поверенный В. А. Жолткевич, человек еще
молодой, женатый, имевший троих детей. В Киеве его все знали, как
талантливого и хорошего человека. Арестовали его за то, что он вел дела
своего родственника Фиалковского, который прятался от ЧК. По-видимому, на
Жолткевича был зол кто-то в комиссариате юстиции.
Через три дня после ареста Жолткевич сказал:
- Я знаю, я приговорен.
Он просил передать жене его кольцо, его последнюю волю и стал ждать
смерти.
На допросах он вел себя с большим достоинством и не скрывал своих
убеждений. Его спрашивали - признает ли он советскую власть, и, недовольные
его ответом, говорили:
- Все равно мы вас должны уничтожить, так как вы вредный элемент.
Жолткевича посылали на работу. Работы по устройству второго
Концентрационного лагеря происходили на берегу Днепра. Бегая в воду и затем
по солнцу, он так обжег ноги, что его пришлось положить в лазарет при
Концентрационном лагере. Оттуда в один прекрасный день его увели в ВУЧК,
якобы для допроса. Вечером в обычный час сестра обходила ВУЧК, разговаривала
с заключенными и вдруг увидала, что у них меняются лица. Один из них
побледнел, закрыл лицо руками и схватился за косяк.