"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора

Отпускают меня уже во втором часу ночи. По счастью, один из задержанных
блатнюков оказывается в розыске. Менты довольны, я отделываюсь
воспитательной беседой и штрафом в тридцать рублей. На него уходят все мои
расчетные деньги.
Выхожу на крыльцо. Болят ребра, на голове приличная шишка, под глазом
фингал. В остальном я довольно легко отделался, могли ведь и на перо
посадить.
Сидим вдвоем с Маратычем в раздевалке. Я верчу в пальцах стреляную
гильзу и молчу. Мой тренер тоже молчит. Только что я рассказал ему всю
историю моего грехопадения. Всю, за исключением одного момента - про фигурку
коня я умолчал. Зато упомянул о событии, которое произошло сегодня утром:
меня отчислили из университета. Из милиции в деканат пришла "телега" о моих
ресторанных подвигах, а поскольку я уже был "на контроле", решение приняли
быстро. Оно и понятно: с глаз долой - из сердца вон.
Домой я не поехал. Желание снова напиться поборол. На тренировку явился
вовремя и даже отстрелялся не хуже, чем на отборочных. Но Маратыч сразу
просек мое настроение. Он - мужик опытный, был военным советником в Сирии,
потом в Эфиопии и Анголе, как он сам говорит, "учил лучших представителей
развивающихся стран держать в руках автомат Калашникова". Где-то в джунглях
Анголы группа Маратыча нарвалась на УНИТовскую засаду. Трое советников
погибли, а нашего тренера посекло гранатными осколками так, что он был
подчистую списан из армии.
Мы - не анголезы, не эфиопы. Нас всех Маратыч видит насквозь. Он хочет
сделать из нас чемпионов, профессионалов с большой буквы. В тире у нас висят
собственноручно написанные Маратычем плакаты: "Когда стрелок промахивается,
он не винит других, а ищет вину в самом себе. Конфуций", "Если ты не
выстрелил - ты точно промахнулся. Ричард Саундерс", "Точность является
результатом однообразия. Неизвестный снайпер", "Пуля, просвистевшая на дюйм
от цели, так же бесполезна, как и та, что не вылетела из ствола. Фенимор
Купер" и несколько непонятное нам "Клевета - столь же опасное оружие, как и
огнестрельное. Антон Рубинштейн".
Еще один афоризм Маратыч не рискнул запечатлеть на бумаге, но часто
произносит его на тренировках:
- Чернокожие традиционно сильны в беге, а белые - в стрельбе.
И добавляет после эффектной паузы:
- Выбирайте, кто вы - беглецы или стрелки.
Мы молчим уже минут десять. Я - потому что мне нечего сказать, все уже
сказано, а Маратыч... Он как будто уснул, опустив исхлестанную шрамами
голову на грудь.
- Получается, что выхода у меня нет, - со вздохом говорю я, главным
образом, чтобы напомнить Маратычу о себе. - На завод, подсобно-транспортным
рабочим, пожалуй, возьмут, а куда-то в приличное место - вряд ли.
- Выход всегда есть, - не меняя позы, говорит Маратыч. - В твоем случае
он для меня очевиден.
- И что же это?
- Армия. Срочная служба.
Я ковыряю носком кеда пол. Что тут скажешь? Мой тренер прав. Все
гениальное просто. За два года многое забудется, многое поменяется.
- Но осенний призыв вроде закончился.
- Не волнуйся, армия - не трамвай, с остановки не уйдет. Подниму старые