"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора

Нефедов тем временем переходит к причинам появления пассионариев,
упоминает "энергию живого вещества биосферы", описанную академиком
Вернадским и вдруг замолкает, с подозрением глядя на меня.
- Э, Степан, да ты меня не слушаешь?
- Слушай, слушаю...
- Ну... и что ты думаешь?
- Думаю... Думаю, что десяток "людей длинной воли" нам бы не помешал.
Нефедов мрачнеет. Сдвинув густые брови, он принимается буравить меня
взглядом, потом тихо, даже вкрадчиво, спрашивает:
- А кто, по-твоему, "люди длинной воли"?
Странная смена настроения профессора мне не очень понятна. Вспомнив
свои видения, я уверено отвечаю:
- Ну, Есугей-багатур, например. Или кераитский царевич Нилха-Сангум...
- Ясно, - горько усмехается Нефедов. - Мне, дураку, с самого начала
надо было допереть... Стреляет он... Прокололись вы, товарищ... кто вы по
званию? Для старлея юны еще. Лейтенант? Так вот: прокололись вы, товарищ
лейтенант. Тщательнее надо готовится к оперативной работе. Нилха-Сангума к
пассионариям причислить нельзя ни под каким видом. Того же Рене Груссе
почитайте. Так и передайте вашему начальству. А теперь все, разговор
окончен. Потрудитесь выйти вон!
"Что за ерунду он несет? - думаю я и тут же в голове вспыхивает
догадка: - Да он же принял меня за гэбэшника!" Надо спасать положение.
Перехожу на "вы" и говорю:
- Извините, товарищ профессор, но это ошибка. Вы не за того меня
принимаете. Я, правда, журналист...
- А я - папа Римский, - машет рукой Нефедов и вдруг вскакивает. Держа
руки по швам, он орет: - Политическая целесообразность для каждого
советского историка всегда превалирует над так называемой исторической
правдой! Мы, советские историки, каленым железом выжжем всякий дуализм
восприятия исторического процесса и скажем решительное "Нет!" тем
ретроградам, что стоят на идеалистической платформе, искажая
материалистический взгляд на историю. Даешь ленинизацию русского
исторического процесса! Ура, товарищи! Бурные, продолжительные аплодисменты,
переходящие в овации. Все встают!
Слышится стук в дверь. Она распахивается и в номер входит дежурная по
этажу, строгая дама с затянутыми в узел темными волосами.
- Что за шум? Товарищи, вы нарушаете правила поведения в гостинице...
- Шутю я! - дурашливо смеется Нефедов, кланяясь дежурной. - Ну, то есть
балуюсь. Все, мамаша, будет тишина. Сейчас вот товарищ лейтенант уберется
восвояси - и тишина-а-а...
Я встаю, убираю блокнот.
- Зря вы так, товарищ профессор. Ошиблись вы.
- Это вы ошиблись, - ухмыляется Нефедов. - Всего вам... недоброго!
"Интервью не будет. Зато будет нагоняй от Ящера. Черт, что ж я такой
невезучий-то?", - мысли в голове ползут одна мрачнее другой. Смотрю на
часы - пора ехать на тренировку. Что ж, хоть там у меня все получается...
"Накрывает" меня в лифте. Вспышка, ощущение падения - словно этот самый
лифт оборвался и летит вниз - и я уже где-то очень далеко от Казани. Далеко
и по расстоянию, и по времени...
По выжженной степи медленно полз большой торговый караван. Скрипели