"Сергей Волков. Год французской любви (Роман в историях) " - читать интересную книгу автора

противогаза: - Всем велено одеть противогазы, чтобы не заразиться...
Может быть, я соображал чуть медленнее, чем надо, но захлопнуть дверь
перед носом нового наряда я успел. Заперев её на ключ, я, лихорадочно
соображая, заходил ли ко мне сегодня холерный Валька, метнулся к сейфу,
вытащил припрятанный пузырек одеколона, вылил треть на свой носовой платок
и принялся протирать дверные ручки, спинки стульев, подоконники и прочие
места, которых касаются человеческие руки. Одеколон - не чистый спирт, но
все ж какая-то дезинфекция...
Дальше начался кошмар. Связи с лазаретом нет. Никто из своих офицеров,
узнав о страшном бедствии, идти в часть не хочет. Выносить сор из избы и
рапортовать командованию в бригаду никто не решается. Солдаты в ужасе,
Филип в панике. Вскрыли склад "НЗ".
Неделю, можете себе представить, неделю! никто в нашей части толком
ничего не ел. Не пил. Не здоровался и даже не разговаривал друг с другом, -
а хрен его знает, вдруг эта холера по воздуху передается? Кое-кто даже спал
в противогазах. Над воротами части вывесили черный холерный флаг, и ни один
человек ближе, чем за километр, не подходил. Поселок лесозаготовщиков замер
в ожидании как минимум апокалипсиса...
В самой части творился форменный цирк. Службу-то никто ведь не
отменял. Надо было приспосабливаться. И приспособились:
Сортир и его окрестности завалили хлоркой по колено, издали казалось,
что там локальный снегопад прошел. В столовой было примерно тоже самое. А
какая разница, в противогазах все одно не пахнет!
Бойцы исхудали и осунулись. Причем, если бы началась война, наша часть
сдалась бы без боя. Не потому, что все одистрофанились, а чтобы заразить
побольше солдат вероятного противника.
Один плюс, правда, был. Поносы прекратились. Оно и понятно - какие к
гребаной матери поносы, если никто ничего не жрет? Свист один...
И вот через неделю с точки возвращается Сема. Румяный, веселый,
отдохнувший, наплясавшийся на деревенской дискотеке и опухший от
деревенского же самогона. Но за час буквально до его приезда вдруг
наладилась связь с лазаретом, и Филип, принявший на себя всю тяжесть
холерной разрухи, дрожащей от голода рукой в резиновой "озэкашной" перчатке
принял от дежурного по штабу телефонную трубку и подняв хобот противогаза
вверх, спросил:
- Разрешите узнать, товарищ капитан, когда можно забрать тело рядового
Зимина?
- Да хоть сейчас. Приезжайте и забирайте! - весело ответил прапорщику
капитан-инфекционист.
- А оно не заразное? - дрожащим голосом поинтересовался Филип.
- Не-ет, не заразнее нас с вами! - пробулькала трубка.
- Но ведь холера...
- Да какая на хрен холера! Легкая форма кишечной инфекции, даже не
дизентерия.
- Так он что, жив? - тупо спросил Филип.
- Вы что, прапорщик, перегрелись, что ли? Конечно, жив!
Далее, как у Гоголя, была немая сцена. А потом...
А потом приехал Сема! Что тут было!

"Обсуждение после просмотра"