"Сергей Волков. Год французской любви (Роман в историях) " - читать интересную книгу авторакувшин сухача, то берет себе Наташку. А если нет, то я... беру. Ик.
Про кувшин сухача никакого разговору не было, но водка ударила мне в голову, и я радостно сунул свою руку для ритуального пожатия. Бубен разбил, мы пошли на кухню, закурили, и посвятив Светулю, которая все же "свой чувак", в обстоятельства спора, начали обсуждать нюансы. Решили так: Бубен наливает в литровый стеклянный кувшин с эмблемой "Олимпиада-80" на боку сухач, я его выпиваю весь, но не залпом, а с перерывами, однако быстро, за две минуты. Если не уложусь во время - я проиграл. Если успею - проиграл Бабай. Мы вернулись в комнату, где скучали наши подруги, я очередной раз обжегся о дивный взгляд Наташи, которая смотрела на меня практически неотрывно, но за все время так и не сказала ни одного слова, Бубен тем временем залил желтоватого вина в кувшин и протянул мне: - Держи. Засекаю время. Раз, два, три... Начинай! Я припал к краю кувшина и глубокими глотками начал вливать, вталкивать, впихивать в себя кислый сухач. Поначалу все шло, как по маслу, и я довольно бодренько выхлебал треть кувшина, перевел дух, и чуть медленнее отпил еще, дойдя до половины. Тут подлое изделие мадьярских виноделов шибануло мне в нос, и пришлось вновь прерваться. Желудок был полон, причем полон был ещё до того, как я начал свой беспримерный "запив", в нем были еда, водка, компот-запивалка, а теперь влилось ещё и поллитра вина. Принимать ещё столько же божественного напитка он отказывался, мало того, он, собака, норовил исторгнуть из себя уже принятое и вроде как усвоенное. - Я водички... попью! - кивнул я в сторону кухни. зеленоватые глазки точно говорили мне: "Не хер было тосты мои комментировать! Мучайся теперь". Я, а следом за мной вся веселая компания, прочапали на кухню, я отвернул кран, тупо поглядел на текущую воду, соображая, что делать. Вообще-то я думал, что водички попить пойду один, и смухлюю, отолью часть вина в раковину. Однако план мой рухнул, надо было держать марку, тем более что из-за острого Ольгиного плеча на меня все так же пронзительно и зовуще смотрели Наташины глаза. И я решился! Не понято зачем, я сунул кувшин с вином под кран, долил воды, и принялся пить. Разбавленный "Рислинг" "шел" куда легче, но зато по объему его стало гораздо больше. Я выпил две трети, снова сунул кувшин под кран, опять припал к его краю, точно умирающий от жажды странник в пустыне... Короче, я все выпил. И уложился в две минуты, "тика в тику". Бабай проиграл. Наташка стала моей. Только она об этом не знала. Но это было уже не важно... Потом мы вернулись в комнату. Потом ещё выпили. Кажется, собрались танцевать... Кажется, что-то произошло и танцы не получились... Пошли гулять зачем-то... Помню ещё улицу, заснеженную и темную. Я сижу на скамейке в каком-то дворе, рядом кто-то мнется и уговаривает меня: "Вставай, менты идут! Заберут же..." И снова улицы, потом, вдруг - освещенное огнями крыльцо Дома Культуры. Рожи какие-то, чайная чашка, в ней водка. Выпил. Кричу: "Не хочу из чашки, буду из горлА!" |
|
|