"Александр Волков. Зорро " - читать интересную книгу автора

дон Иларио, сумасшедший взгляд которого даже в погожий день различал
невидимых бесов, порхающих вокруг церковного шпиля.
"Требует болванов... Требует болванов... Подобия тяготеют друг к
другу... Да и черт с тобой, получай!.." На этом круг размышлений дона Манеко
замкнулся, он ладонью смахнул с прошения пепел собственной ситары и, взяв
перо, протянутое подскочившим мсье Жеромом, занес его над исписанным листом.
- Погодите, хозяин, - вдруг услышал он голос француза, - добавьте, что
вы согласны даже на то, чтобы самому доставить столь дорогие почтенному
патеру скульптуры на монастырский двор, ибо полностью разделяете его
священное негодование по поводу этих подобий дьявола, все еще наполняющих
вверенные вашему попечению леса.
Дон Манеко вздрогнул и двумя пальцами поймал атласную чернильную каплю,
упавшую с кончика гусиного пера и едва не распластавшуюся жирной многорукой
кляксой на упругом, желтоватом, как сыромятная кожа, листе. Потом он не
глядя протянул перо в подставленную ладонь мсье Жерома, скатал лист в тугую
трубку и, ткнув ею в грудь курьера, небрежно бросил:
- Верни эту мартышкину грамоту тому, от кого ты ее получил! И передай
ему на словах, что я сам напишу условия мировой с доном Иларио!
Курьер дрожащей рукой взял свернутую бумагу и, держа ее так осторожно,
словно это был ствол взведенного кольта, попятился к воротам, где понуро
шлепал губами его мул, привязанный к кованой скобе, крепко вколоченной в
стойку.
- А если к вам опять заявится этот святоша, можете добавить от меня,
что до бога не так уж далеко, как ему кажется, - негромко крикнул дон
Манеко, глядя, как курьер прыгает на одной ноге, пытаясь попасть сапогом в
стремя.
- Да да, конечно, сеньор Манеко, - пробормотал курьер, шепотом послал
ко всем чертям свою проклятую должность, вскочил в седло, пригнулся и, едва
не сбив шляпу об верхнюю балку калитки, вылетел со двора.
И опять все шло гладко до тех пор, пока судебный исполнитель не
наткнулся в бумагах покойного дона Лусеро на толстую пачку серых конвертов с
профилями королевы Виктории в рамочках почтовых марок. В столах и сундуках
было довольно много разнообразной переписки, но эта пачка обратила особое
внимание исполнителя именно марками, еще только начинавшими входить в
обращение. К тому же конверты были надписаны таким изящным женским почерком
и испускали такой тонкий, неподвластный ни пыли, ни времени, аромат, что
исполнитель не удержался и, предвкушая раскрытие романтической тайны,
легкомысленно доверенной хрупкой бумажной оболочке, незаметно смахнул всю
пачку в подставленный карман сюртука.
Содержимое писем сперва несколько разочаровало любознательного
стряпчего. Писала младшая сестра дона Лусеро, вышедшая замуж за английского
капитана и принявшая на себя все тревоги и испытания жены моряка,
блуждающего по всему свету и изредка, с попутным кораблем, посылающего семье
короткие и довольно однообразные весточки. Внезапные возвращения капитана из
дальних странствий так же не отличались особой протяженностью, но сэр
Бенджамин Вудсворт - так звали капитана - столь старательно и пылко возмещал
молодой жене издержки ее безупречной верности, что, поднимаясь на борт,
оставлял на берегу не только свое тоскующее сердце, но и нечто более
существенное. Впрочем, из всех детей в живых остались только двое - мальчик
Росендо и девочка Касильда, - которым, по расчетам любознательного