"Владимир Вольф. Точка приложения" - читать интересную книгу автора

осеклось в груди. - Что же это со мной происходит?"
Плащ исчез. Появился костюм, полотенце, а в затылок смотрела Жанна -
точно так она смотрела за несколько часов до рокового пробуждения. И слова
он сейчас произнес те же...
"Быть не может..." - похолодел Рытин и боязно обернувшись, шагнул в
купе. Увидел все те же бессмысленные глаза, блуждающие пальце, а в своей
ладони - заранее приготовленный талисман, и протянул он его чтобы вернуть
похищенную в свое время вещь...
"Стоп, - сдержался Рытин. - Сейчас ты отдашь чертенка, а после,
ночью, встанешь и примешь его обратно. Чтобы снова вернуть?" Получалась
какая-то карусель. Нащупал часы. До момента, когда он проснется и пойдет
покурить, остается три часа с мелочью. Или этого не случится? Привиделась
ли ему картина - сейчас, в конце разговора - в одно короткое мгновение
покрыв слякотью его белье?
По коридору он брел целую вечность. Остановился - над головой
часто-часто моргала лампочка. Рытин как завороженный наблюдал ее агонию...
В своем купе он грузно осел на откидное сидение и попытался
расслабиться. От смутной тяжести гудел позвоночник. Назойливо рябило в
глазах от упрямой, так и не перегоревшей нити... Согласиться с тем, что
катастрофа ему не привиделась, Рытин не мог - легче было лишиться
собственной руки. Но в то же время признать случившийся временный повтор
он не мог по причине нынешнего мозгового бессилия. Тем не менее среди
отупевшего, размякшего сознания встречались кое-где островки твердой
отстраненной мысли. По этим опорам - словно мост, выстраивалась логика
событий.
Только что он повторил собственные, предшествующие катастрофе
действия, лишь с единственной разницей - талисмана он не вернул, а оставил
себе. И готов был поклясться, что через три часа поезд сойдет с рельсов, а
Потапчук силой необъяснимого будет держать его на весу - так, как,
возможно, он сумел выйти из пике над самым городом тем далеким пыльным
летом. И не имея доказательств, Рытин верил во всю эту чертовщину, потому
что в кулаке грелся костяной болванчик и еще... Словно он стал с
Потапчуком единым организмом, с общими нервами и гибельной нагрузкой на
сердце, мозг, и не было уже понятия "сопереживание" а было другое,
беспокойное - "содействие". Содействие в мучительной попытке спасти поезд.
Рытин поднес кулак к глазам. Талисман словно врос в его кожу, стал
безмолвным сотоварищем, корнем его веры, и словно индикатор, подсказывал:
опасность дамокловым мечом продолжала висеть над ним, над поездом. Он ясно
осознавал, что в силах разжать ладонь и выпустить дьяволенка, но он не мог
этого сделать - все его существо, скованное предчувствием беды, восставало
против...
Что там случилось с рельсами - был ли впереди разрыв, постороннее
тело, или случись что-либо с вагонами... Следовало остановить поезд перед
точкой катастрофы, лишить его скорости, и уж если суждено ему сойти с
колеи, то на малом ходу, с минимумом потерь...
Рытин сидел долго - успокаивался, открещивался от навязчивого желания
разбудить попутчика и как на духу посвятить в фатальный расклад. Потом он
встал и пошел к проводнице. Щель служебной ячейки светилась и сквозь ее
Рытин увидел клетчатое одеяло, накинутое поверх униформы. Рытин потянулся
и подергал за рукав.