"Ядвига Войцеховская. Крестики-нолики " - читать интересную книгу автора

башку.
- Круто, - с интересом сказала я. - А что делаю с противником я?
- Когда? - она слегонца сбилась с ритма.
- Ну, как когда? До того, как он поймает меня за жо... в общем, за это
место? - надо же было выяснить все подробности.
- О! - воскликнула она. - Вот мы и добрались до сути вопроса.
- И? - подбодрила я.
- Слушай, тебе череп на мозг не давит? - обиделась она. - Или мысля за
языком не поспевает?
- Иногда, - нагло сказала я. - Не боись, я справлюсь.
- Ладно уж. Учись, пока я жива. До этого ты шпигуешь свинцом мирное
население - в количествах, не совместимых с жизнью, - сказала она и щёлкнула
пальцами.
Может, кто-то, приходя сюда, этого и не знал. Я знала. И мне было всё
равно.
- Класс, - подытожила я.
- Джонсон, - она протянула руку.
- Ковальчик, - назвалась я - хотя она прекрасно знала мою фамилию.
Через пять минут оказалось, что её койка - рядом с моей. Через десять
минут я знала, что жратва тут хорошая, а в городе у неё есть какой-то мужик,
потому что всё равно скучно и нефиг делать. А через день я убедилась на
своей жо... то есть, заднице, что делать действительно нефиг.
Я приходила, плюхалась на койку и часами могла разглядывать потолок,
пуская в него кольца дыма. Я осмотрела прямо-таки километры этого потолка,
он задрал меня уже не на шутку - с этим своим пятном, похожим на клубничину,
прямо возле стенки, и полосами света от фонаря, который стоял во дворе,
возле здания котельной. Чёртов фонарь горел даже днём. Иногда я ненавидела
его настолько, что мне хотелось выскочить наружу, обойти здание и со всей
дури запустить в него обломком кирпича. Многие предавались созерцанию
потолка. Джонсон тоже пялилась в него часами, зажав в углу рта сигарету.
Сигарета в итоге гасла на середине, или тлела и дотлевала до фильтра,
подпаливая эту дрянь, из которой делают сигаретные фильтры.
- Стару-у-уха, ну едрить твою налево! - орал кто-нибудь из другого
конца казармы, а кто-нибудь другой принимался колотить кулаком по стене.
- Напра-а-аво, - ворчала она и тушила бычок о железную планку своей
койки.
Пепел с крошками тлеющего табака сыпался на пол, Джонсон набирала в
грудак побольше воздуха, наклонялась и задувала всё это хозяйство под койку.
- Хорош стучать, я тебе по голове сейчас постучу, - это относилось уже
к тому, кто не жалел ни кулаки, ни стену.
Пару минут она продолжала бубнить - пока в неё не летела подушка, или
ботинок, или ещё какая-нибудь хрень.
- Нежные какие стали, ты посмотри, - говорила она напоследок, перед
тем, как захлопнуться.
Внезапно где-то далеко раздавались тяжёлые шаги, и дверь бухала с такой
силой, что отскакивала обратно; мы знали, что она обязательно отскочит
обратно, если ею звездануть со всей дури.
- ...Мать вашу... хоть топор вешай... простынёй маши... - Берц было
слышно, наверное, на улице, если не в Старом городе. На фоне её голоса хилая
фраза "...за время моего дежурства никаких происшествий... бла-бла-бла..."