"Владимир Николаевич Войнович. Претендент на престол ("Солдат Иван Чонкин" #2) " - читать интересную книгу автора

неудобно все получилось, но постепенно досада его ослабла, и он снова
заснул.
И опять, как ни странно (а впрочем, что уж тут странного?), приснилась
ему перина и подушка, приснилось ватное одеяло и Нюра под ним. Помня во
сне, что, обнимая
Нюру, получил он в ответ какую-то неприятность, Чонкин на этот раз
долго лежал недвижно, но запах Нюриного тела и волны жара, идущие от нее,
опять его одурманили, опьянили, он потянулся к ней робко, потом смелее, и
она на этот раз не противилась, и она потянулась к нему. И вот тела их
коснулись друг друга по всей длине, и вжались друг в друга, и его руки
торопливо оглаживали и мяли ее, а ее руки то же самое делали с ним, и, хотя
показалась она ему какой-то костлявой и жесткой, накинулся он на нее,
впился в ее губы своими губами, и она его целовала, и она бурно дышала, и
она страстно шептала почему-то по-укра-ин-ски:
- Ты мэнэ хочешь?
- Хочу! Хочу! - жарко выдыхал Чонкин.
Ошалев совершенно, он грыз ее губы, он касался языком ее языка, и
единственное, что ему сейчас мешало, что раздражало его, были ее усы.
- Зачем тебе усы? - спросил он недоуменно.
- А шобтэбэ имы колоты, - смущенно хихикнула Ню-ра, и он, просыпаясь,
увидел совсем близко отвратительное лицо пана Калюжного, который, целуя его
взасос, одной рукой прижимал к себе его голову, а другой шарил в том месте,
куда Чонкин не допускал еще никого, кроме Нюры.
- Ты что? Ты что? - забормотал Чонкин, отпихивая и убирая блудливую
руку Калюжного. - Тронутый, что ль?
- Та тише ты, - испуганно зашептал пан Калюжный
- Хлопцив разбудышь.
- А чего ты лезешь? - сердмлся Чонкин. - Чего лезешь?
- Тю на тэбэ! - возмутился в свою очередь Калюжный.
- Та кому ты нужен. Сам пристае то до одного, то до другого. Тю!
Опять наверху завозились, и кто-то спросил, что происходит. И опять
кто-то сказал, что новенький хотел изнасиловать пана Калюжного.
- Так он и до нас скоро доберется, - предположил первый голос,
впрочем, совершенно беззлобно.
Чонкин, раздосадованный, спустился вниз и сел посреди камеры на
табуретку. На ней, клюя носом и ерзая просидел до подъема.


3

После завтрака вошел в камеру заспанный вертухай, ткнул пальцем: в
Чонкина.
- Ты! - и еще в кого-то: - И ты, на выход!
- С вещами? - засуетился тот, второй, маленький тщедушный человек без
двух верхних зубов.
- С клещами, - беззлобно сказал вертухай. - Когда с вещами, по
фамилии вызывают.
Он привел их в уборную, довольно-таки грандиозное помещение с двумя
дюжинами дырок в цементном полу.
- На уборку даю сорок минут, - сказал вертухай. - Ведры, метлы и