"Александр Воинов. Западня (детск.) (про войну)" - читать интересную книгу автора

действие! Пациент набирается сил на глазах!
Леон несколько мгновений сидел молча. Ему хотелось сказать им что-то
едкое, злое. Этот подполковник, кажется, считает его гестаповцем. Пусть
даже так! Но он будет продолжать игру до конца, и никто не узнает, что он
понимает по-русски. Это, пожалуй, единственный его шанс, если вообще еще
можно говорить о шансах.
- Хорошо, - сказал он, - я буду отвечать. Но только на те вопросы,
которые не роняют моей офицерской чести.
Корнев вдруг отложил карандаш. В его замкнутом взгляде появилось
какое-то новое, почти веселое выражение.
- Вы говорите о чести? - И повернулся к врачу: - Слышите, этот
оригинал заговорил о чести!
Врач усмехнулся:
- Да уж! Впрочем, говорят, что румыны ведут себя все же лучше, чем
немцы.
- Как будто, - пробурчал Корнев. - Ну ладно. - И опять по-румынски
обратился к Леону: - Хорошо, будем говорить по чести!
Если бы не некоторый акцент, Леон подумал бы, что перед ним сидит
румын. Корнев говорил по-румынски легко, пользуясь редко встречающимися
оборотами и идиомами.
- Вы отлично знаете язык, - заметил Леон, пытаясь как-то смягчить
напряжение.
- Да нет, - возразил подполковник, - успел подзабыть.
- Где вы изучали румынский?
- Я родился в Кишиневе.
- Ах, вот как! А моя мать - в Тирасполе.
- Можно сказать, мы с ней земляки!
В какой именно момент Леон сказал, что ожидается воздушный десант
русских, этого он потом не мог вспомнить. Но он сказал это, и по тому, как
вдруг остановился взгляд подполковника, сразу понял, что сообщение вызвало
интерес. Подполковник вцепился в него, словно клещами. Откуда пленному
известно о десанте? Кто говорил? В каком именно штабе? Где, по мнению
немцев, этот десант должен высадиться? В какое время? Предположительно,
какой численностью?
Он допрашивал с такой дотошностью, словно речь шла о немецком
десанте. А ведь Леон ее придумал, эту версию, будто немцы ждут высадки
советского десанта. И придумал именно для того, чтобы в нем увидели
особенно осведомленного информатора, - таких обычно не расстреливают, во
всяком случае не торопятся это делать. Выиграть время! Хоть сколько-то! А
там кто знает - судьба ведет людей непостижимыми путями.
В первые минуты Леон даже порадовался, что его маневр удался, но,
поняв, что подполковнику важны подробности, испугался. Что еще он мог
прибавить? Действительно, среди офицеров ходили слухи о том, что возможен
советский десант, но это были лишь предположения, основанные на оценке
сложившейся обстановки. А Леон, стремясь убедить русского офицера в своей
правдивости, говорил об этих слухах как о достоверно известных ему
сведениях. И это могло очень скверно кончиться! Впрочем, обратного хода
уже не было, и он решил твердо стоять на своем.
Постепенно рассказ обрастал деталями, которые должны были придать
достоверность всему, что он говорил... "О десанте сообщали из штаба самого