"Этель Лилиан Войнич. Сними обувь твою" - читать интересную книгу автора

ревностью. Фу! Зачем он здесь? Надо уезжать.
Но он не уехал. Ему по крайней мере нечего было стыдиться, что он ест
хлеб людей, которых презирает: он заплатил жалованье их слугам. Он не прожил
здесь еще и двух дней, как хозяин дома занял у него денег "до субботы", и
нетрудно было догадаться, куда они пошли. С этого дня слуги стали гораздо
вежливее. Несомненно, они сговорились и пригрозили устроить скандал в
присутствии гостей, если им не заплатят хотя бы половину. Если он уедет
раньше, чем ему вернут долг, он наверняка больше не увидит своих денег.
Однако это лучше, чем быть обязанным подобным людям. Десять гиней - очень
щедрая недельная плата за довольно скверный стол и пользование хромой
лошадью; пусть забирают. Но кому понравится, чтобы его надували? Он нарочно
останется до субботы, чтобы проучить этого мошенника.
Кроме того, раз уж он примирился со всеми этими неприятностями и с
бессмысленной тратой времени и денег, почему бы и не остаться еще на
день-два, если они так настаивают? Может быть, ему повезет и он опять
увидит, как Беатриса улыбается, - пусть даже котенку. Ее улыбка напоминала
робкий солнечный луч в пасмурный день. Но она улыбалась редко, а ему -
никогда.
Что с этой девушкой? Может быть, она все еще горюет об отце? Или - и
это было бы вполне естественно - ее мучит позор семьи? Вчера он увидел, что
она сидит одна в беседке, и направился было туда, надеясь поболтать с ней.
Затем он заметил судорожно сжатые руки, неподвижный взгляд, словно
устремленный на что-то ужасное, и прошел мимо, не потревожив ее. Она не
поблагодарила бы его, если бы он вздумал совать нос в ее печали.
Да и вообще он начинал бояться, что внушает ей отвращение. Она с ним
почти не разговаривала; хотя трудно было на нее за это сердиться - ведь мать
и отчим открыто навязывали ее ему. От их старания поймать его в зятья, от
болезненного смущения и стыда бедной девушки ему было так же не по себе, как
если бы ему в руку насильно засовывали холодную рыбку, которая слабо
трепыхается, пытаясь выскользнуть на свободу. Ясно, что для нее будет лучше
всего, если он немедленно покинет этот дом. Ну ладно, в субботу он уедет.
Прошла суббота, за ней воскресенье, но по-прежнему хозяин не
заговаривал о долге, гость - об отъезде, а Беатриса по-прежнему не
улыбалась.
В понедельник, когда они отправлялись на обычную утреннюю прогулку
верхом, он протянул девушке руку, чтобы помочь ей сесть в седло, и заметил,
как она, вздрогнув, уклонилась от его прикосновения.
- Беатриса! - прикрикнула мать.

А! Вот наконец ее настоящий голос. Этот злобный визг заставил Генри
быстро оглянуться. Карстейрс, стоявший рядом с женой, посмотрел на Беатрису
со снисходительным отеческим неодобрением, но это выражение на секунду
опоздало.
Беатриса немедленно приняла протянутую руку. Ее пальцы дрожали.
Нет, хватит! Если из-за него ее мучат и запугивают, ему остается только
одно. Сославшись на первый пришедший ему в голову предлог, он уехал в тот же
день, не слушая любезных уговоров своих хозяев и не обращая внимания на
сердитое разочарование в их глазах. Может быть, они примутся избивать
девушку, едва он скроется из виду, но если бы он остался? это было бы для
нее еще хуже. Чем скорее он вернется домой и женится или хотя бы станет