"Леонид Влодавец. Большой шухер (Black Box 2)" - читать интересную книгу автора

только пятки трупа увидел, а как спрятал злодей тело своей жертвы?! И
станет для него автомобилист опаснейшим свидетелем. А таких свидетелей
обычно убирают...
В общем, неприятно стало ему, тоскливо. Правда, минут через пять
автовладельца клюнула счастливая мысль: может, сделать вид, будто он и
вовсе не заметил покойника? Не заметил ведь, когда к гаражу подходил! Не
заметил. Тем более мог не заметить, когда выезжал из гаража. Никого вокруг
нет, все соседи еще спят: в субботу на работу не надо. Не видел - и не
видел, кто чего скажет? И дачник поскорее сел за руль своей заслуженной
"шестерки", торопясь убедить самого себя, что ничего не видел, ничего не
слышал, никому ничего не скажет...
Он катил по пустым и прохладным от прошедшего ночью дождя улицам,
постепенно успокаиваясь и уговаривая себя, что никакого преступления не
совершал. Просто промолчал и не стал поднимать шума. Кому охота
неприятности наживать, тот может их наживать, а он не дурак.
Когда дачник уже выехал за городскую черту, примерно спустя полчаса после
того, как он увидел труп, во двор вышла старушка с собачкой. Обыкновенной
такой собачкой, беспородной, коротконогой и веселой по молодости лет.
Вырвавшись из тесной квартирки на свежий воздух, собачонка весело
затявкала, задрала хвостик и взялась носиться по двору. А старушка,
доковыляв до освещенной утренним солнцем скамеечки, стоявшей у клумбы
посреди дворового скверика, примостилась на мокром и изрезанном ножами
сиденье, подстелив пластиковый пакет. Поглядела на синее небо, еще не
закопченное дневной гарью, подставила морщинки и бородавки добрым, еще не
палящим, солнечным лучикам. Порадовалась душой чахлой зеленой травке,
каким-то самосевным цветочкам, проросшим на клумбе, тополиным листьям, с
которых ночной дождь смыл пыль... Погрустила про себя, понимая, что
недолго осталось тешиться этими последними в жизни радостями, уповая на
милость Божью, загадала, что увидит ли летнее солнце в будущем году. Или
хоть снег нынешней зимы...
Собачка между тем, пользуясь свободой, забежала за гаражи, подняла ножку
около деревца, росшего в углу у забора, полаяла еще немного, оповещая мир
о своем существовании. Но тут порыв ветерка подул с другой стороны, и в
чуткие собачьи ноздри проник незнакомый запах.
Запаха этого годовалая собачонка еще не чуяла ни разу, но инстинктивно
ощутила страх. Генная память, накопленная сотнями поколений разношерстных
предков, хранила в себе банк самых разных запахов: "вкусные", "приятные",
"неприятные", "опасные" и так далее. Тот, который долетел до ноздрей
животины с порывом ветерка, относился к категории "страшных".
Задорное настроение собачонки словно рукой сняло. Поджав хвост, она
выскочила из-за гаражей и, скуля, затрусила к скамеечке, где сидела
хозяйка. То есть то самое существо, которое кормит и от всего на свете
может защитить. В том числе и от страшного-престрашного запаха.
- Чапик! Чапик! - забеспокоилась старушка. - Что случилось, маленький? Кто
тебя обидел?
Умел бы Чапик говорить, сказал бы, конечно, что почуял
страшный-престрашный запах. Но говорить он не умел: собакам в отличие от
людей такое умение не положено. Однако вопрос он понял и попытался
объяснить причину своей тревоги доступным для себя способом: уцепился за
хозяйкин подол и, поскуливая, потянул за собой.