"Павел Власов. Беседы о рентгеновских лучах (Серия "Эврика")" - читать интересную книгу автора

Между тем сама мысль о них воспринималась некогда как плод
разыгравшегося воображения, фантазерства, не приставшего истинному
ученому. Мягко выражаясь, как "недоказанная гипотеза, применяемая часто
без достаточных оснований и без нужды". На том категорически настаивал не
кто иной, как сам В. Ренгген. Человек, который, как выразился один из его
хчеников и сотрудников, академик А. Иоффе, "больше, чем кто-либо из
современников способствовал созданию новой физики нашего столетия - физики
элементарных процессов и электронных явлений".
Не признавая понятие "атом электричества", родившееся в 1897 году,
первооткрыватель икс-лучей запрещал даже произносить в стенах Мюнхенского
физического института это "пустое слово, не заполненное конкретным
содержанием". Вето было снято лишь в 1907 году, после многолетней "борьбы
за электрон", в которой участвовал и молодой А. Иоффе, смело вступавший в
дискуссии с суровым мюнхенским профессором, лауреатом первой из
Нобелевских премий, присуждаемых с 1901 года.
"Гипотез не измышляю", - мог бы повторить вслед за И. Ньютоном и В.
Рентген, автор единственного серьезного научного предположения (оно, увы,
оказалось неверным, но об этом речь впереди). Виртуоз экспериментаторского
искусства, великий немецкий физик поклонялся Его Величеству Опыту. Факту,
а не фикции (за каковую почитал и "безумную идею" - мысль об "атоме
электричества").
"Опыт без фантазии или вображение без проверки опытом может дать
немногое", - считал другой великий физик, маг эксперимента и волшебник
теории Э. Резерфорд. "Неистовый новозеландец" заявил это в 1923 году,
когда В. Рентгена не стало- Но еще при жизни тот мог воочию убедиться,
сколь полодотворны "безумные идеи", рожденные неистовой фантазией
настоящего ученого.
В 1911 году появилась дерзкая "умозрительная конструкция" атома,
созданная воображением Э. Резерфорда. Как известно, она представляла собой
подобие солнечной системы: в центре - ядро, на периферии - электроны,
вращающиеся по круговым орбитам, словно планеты около своей звезды.
Символично, что в самом термине "планетарная модель" слились понятия
микрои мегамира, как бы олицетворяя единство начал вселенной, которое
столь наглядно продемонстрировала нам астрофизика.
Схема потом уточнялась, пересматривалась, видоизменялась, но она
сделала свое дело, послужив мощным импульсом для дальнейших поисков. Уже в
1913 году на этом фундаменте построил теорию атома датчанин Н. Бор.
Великий физик, который не только не чурался самых фантастических гипотез,
но и сам их высказывал и завещал нам такой подход к любой из них:
"Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной".
Период "штурм унд дранг" ("буря и натиск"), начавшийся в физике еще при
жизни В. Рентгена, ознаменовался фейерверком "безумных идей". Одна из них
сформулирована в том же 1923 году французским ученым Л. де Бройлем, тогда
еще молодым диссертантом.
Принята она была, по свидетельству самого автора, "сначала с
удивлением, к которому, несомненно, примешивалась какая-то доля
скептицизма". "Идеи диссертанта, конечно, вздорны, - честно признавался
его научный руководитель П. Ланжевен, - но развиты с таким изяществом и
блеском, что я принял диссертацию к защите".
Речь идет об общепризнанном ныне факте. О знаменитом дебройлевском