"Павел Власов. Беседы о рентгеновских лучах (Серия "Эврика")" - читать интересную книгу автора

секунду). При столь стремительном падении огненной Ниагары выделяется
огромное количество лучистой энергии. Преимущественно в рентгеновском
диапазоне.
Что касается мигания, то его объясняют, конечно же, не вмешательством
неких "зеленых человечков", включающих-выключающих космический
сверхфонарь, а просто-напросто вращением нейтронной звезды вокруг своей
оси. Очень быстрым: у Геркулеса Х-1 - с периодом в 1,24 секунды, у
Центавра Х-3 - 4,84 секунды.
При каждом таком пируэте в том же темпе поворачивается и поток
рентгеновской радиации, ибо источник ее испускает не равномерно во все
стороны, а направленно, узким коническим пучком. Точь-в-точь как земной
маяк с вращающимся прожектором.
Надо сказать, на эти быстрые пульсации интенсивности наложены
медленные, плавно изменяющие ее за 1,7 суток у Геркулеса Х-1 и за 2,1 дня
у Центавра Х-3.
(Поясняющая аналогия: если гитару дернуть за струну и начать потом
покачивать за гриф, то наряду с обычными звуковыми колебаниями, имеющими
высокую частоту, мы услышим и наложенные на них дополнительные вибрации.)
Этот эффект вызван тем, что двойная система вращается около общей
промежуточной точки - центра обеих масс, причем источник незримой радиации
периодически заслоняется от нас видимым светилом, как Солнце Луной во
время затмения.
Читатель уже обратил внимание: рентгеновская звезда кружится, словно
волчок, необычайно быстро Почему же она не разрывается на куски
чудовищными центробежными силами? Именно потому, что она нейтронная,
необычайно плотная и сравнительно небольшая (10-20 километров в
поперечнике).
За этим понятием - гордость теоретической мысли XX века. Нейтронные
звезды были открыты сперва в кабинете, "на кончике пера", причем физиком,
не астрономом. А уж потом, треть столетия спустя, - в небэ, притом
астрономией невидимого.
Возможность их существования первым предвосхитил советский физик Л.
Ландау, впоследствии академик, лауреат Ленинской и Нобелевской премий.
Свою идею он высказал сразу же после того, как был открыт нейтрон (1932
г.). Вслед за физикой, в 1934 году, сказала свое слово и астрономия: они
могут возникать при вспышках сверхновых (о них речь впереди), - эту
гипотезу выдвинули американские астрономы У. Бааде и Ф. Цвикки.
Что мы знаем о нейтронных звездах сегодня? Они образуются из обычных,
когда у тех постепенно выгорает термоядерное топливо и нарушается
равновесие между противоборствующими стихиями тепла и тяготения.
Гравитационное сжатие, еще недавно сбалансированное термическим
расширением, одолевает сопротивление конкурирующих сил, распирающих
изнутри гигантскую, больше нашего Солнца, звезду.
И вот результат - коллапс (от латинского "падать"). За несколько секунд
газообразный огненный шар превращается в твердое тело, поперечник которого
примерно в 100 тысяч раз меньше первоначального. Катастрофа сопровождается
вспышкой, при которой сбрасывается часть массы, в основном из
поверхностны* слоев. Но то, что остается, стремительно упаковывается в
ничтожную долю прежнего объема. Плотность возрастает в миллиарды
миллиардов раз.