"Марина Влади "Владимир, или Прерванный полет" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше
не сводит с меня глаз. Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на
друга, как будто всегда были знакомы. Я знаю, что это - ты. Ты совершенно
не похож на ревущего великана из спектакля, но в твоем взгляде чувствуется
столько силы, что я заново переживаю все то, что испытала в театре. А
вокруг уже возобновился разговор. Ты не ешь, не пьешь - ты смотришь на
меня.
- Наконец-то я встретил вас.
Эти первые произнесенные тобой слова смущают меня, я отвечаю тебе
дежурными комплиментами по поводу спектакля, но видно, что ты меня не
слушаешь. Ты говоришь, что хотел бы уйти отсюда и петь для меня. Мы решаем
провести остаток вечера у Макса Леона, корреспондента "Юманите". Он живет
недалеко от центра. В машине мы продолжаем молча смотреть друг на друга.
На твоем лице - то тень, то свет. Я вижу твои глаза - сияющие и нежные,
коротко остриженный затылок, двухдневную щетину, ввалившиеся от усталости
щеки. Ты некрасив, у тебя ничем не примечательная внешность, но взгляд у
тебя необыкновенный. Как только мы приезжаем к Максу, ты берешь гитару.
Меня поражает твой голос, твоя сила, твой крик. И еще то, что ты сидишь у
моих ног и поешь для меня одной. Постепенно я начинаю постигать смысл,
горький юмор и глубину твоих песен.
Ты объясняешь мне, что театр - твое ремесло, а поэзия - твоя страсть. И
тут же, безо всякого перехода говоришь, что давно любишь меня.
Как и любой актрисе, мне приходилось слышать подобные неуместные
признания. Но твоими словами я по-настоящему взволнована. Я соглашаюсь
встретиться с тобой на следующий день вечером в баре гостиницы "Москва", в
которой живут участники фестиваля.
В баре полно народу, меня окружили со всех сторон, но, как только ты
появляешься, я бросаю своих знакомых.и мы идем танцевать. На каблуках я
гораздо выше тебя, ты встаешь на цыпочки и шепчешь мне на ухо безумные
слова. Я смеюсь, а потом уже совсем серьезно говорю, что ты -
необыкновенный человек и с тобой интересно общаться, но я приехала всего
на несколько дней, у меня очень сложная жизнь, трое детей, работа,
требующая полной отдачи, и Москва далеко от Парижа... Ты отвечаешь, что у
тебя у самого - семья и дети, работа и слава, но все это не помешает мне
стать твоей женой.
Ошарашенная таким нахальством, я соглашаюсь увидеться с тобой завтра.
Я захожу за тобой в театр к концу репетиции. Утром мне позвонил Сергей
Юткевич и предложил сыграть роль Лики Мизиновой - молодой женщины, в
которую был влюблен Чехов. Меня одолевают сомнения - все-таки съемки
рассчитаны почти что на год. Ты же буквально прыгаешь от восторга, ты
кричишь и лихорадочно умоляешь меня соглашаться.
Я твержу, что все это очень сложно, но ты упорствуешь: надо
соглашаться, у нас будет время видеться и главное - ты сможешь уговорить
меня выйти за тебя замуж. Тон почти шутливый, но я чувствую столько
нежности в этих словах, что твое воодушевление передается и мне, и мы
представляем, как все будет: я привезу своих еще маленьких детей и маму,
которая пятьдесят лет не была в России, мы станем друзьями, будем часто
видеться, и ты будешь петь мне свои новые песни.
Нам обоим нет тридцати, я разведена, ты - разводишься, впереди - целая
жизнь. Я осторожно замечаю: все это хорошо, но я-то в тебя не влюблена!