"Габриэль Витткоп. Сон разума" - читать интересную книгу автора

достойно. Возвести вокруг себя поучительную стену с окном для выхода.
Ранимый человек обязан избегать любого шума.
Впечатлительные люди предпочитают блеклую одежду.
Это крысиная маска, которую мечтатель вынужден носить на сатурналиях.
На сатурналиях жрец сер, но прозрачен.

Она не в силах привыкнуть к своему адскому глазу.

Гулкость дворца вынуждала нас говорить тихо, и шепот, что сродни
трансгрессии, естественно, придавал нашим речам тайный, святотатственный
оттенок.
Женщина-белоглазка протягивала ко мне руку, навязывая игры, так
непохожие на те, которым я предавался в лабиринте! Развлечения мальчиков и
девочек были не отвратительными и не жестокими, а просто животными, как мы
сами: веселые научные экспедиции к различным органам, что напоминали об
изобилии и даровом празднике. Игры же, навязанные Женщиной-белоглазкой, были
постыдны и доводили меня до слез. Мое смятение обуславливалось тем, что
она - взрослая и обладает всеми признаками, невыразимо противными мне. В ее
манипуляциях было что-то мучительное, и даже взрослый мужчина не согласился
бы на них без омерзения. Приводить подробности тяжело даже теперь, и я скажу
лишь, что она угрожала кастрировать меня ножом, с которым почти никогда не
расставалась. От страха я был на грани агонии. Ей также нравилось задавать
неразрешимые вопросы, непонятные шарады, и наказывать, если я не мог на них
ответить, - упиваясь моими слезами и отчаянием. Я мечтал умереть и думал,
что у меня хватит на это смелости, а вот не приходить больше во дворец было
куда сложнее.

X. и его сестра много страдали.
Грозовым утром, когда небо стало свинцово-серым, при свете лампочки,
свисавшей в кухне с потолка, они обнаружили рядом с эмалированным кофейником
пунцовую кашицу в миске. Мертвенно побледнев, брат и сестра вполголоса
обсудили с глазу на глаз, выбросить ли останки в туалет или же отнести в
сад.
Вечером X. купил бутылку коньяка - напиток, о котором он знал до этого
лишь понаслышке. Два месяца спустя поставщик уже привозил ему каждую неделю
по целому ящику.
Если только дни не были долгими, они становились неимоверно короткими.
Облокотившись на колени, грызя ногти и мысленно пытаясь найти выход,
замурованный несправедливостью, X. с сестрой слушали бой часов.
Всякие меры по наблюдению оказались тщетными-в Б. направили даже
войска: еще были шестилетняя Мадлен Гро, двенадцатилетний Юбер Лепап,
восьмилетняя Югетт Ласерр, девятилетняя Паскаль Обаньон, семилетний Шарль
Вандоорп, двенадцатилетняя Колетт Маньи и четырехлетняя крошка Таня Буланже,
которую опознали с превеликим трудом.

В тот день Женщина-белоглазка, каждое слово которой предвещало новые
муки и ужасы, объявила, что завтра отведет меня кое к кому.
- К кому? - удивленно спросил я. - К кому-то... Хан-хан, хан-хан...
Затем она с равнодушным видом уселась на металлическую балку, и я не
мог рассмотреть, что она делает, поскольку она повернулась спиной: толстая