"Сергей Юльевич Витте. Царствование Николая Второго (Том 2) " - читать интересную книгу автора

явились все эти обстоятельства, которые вызвали в глубине души сожаление,
для чего я подписал 17-ое октября, то естественно явилась попытка если не
аннулировать напрямик, то по крайней мере косвенными путями (не мытьем, так
катаньем) стереть или протереть 17-ое октября.
Для такого дела генерал Трепов преподходящий деятель, ибо он вмещал в
себе сосуд всяких государственных противоположнейших возможностей и
ультралиберальнейших и ультраконсервативнейших. Вся стая тех людей, которые
делают себе карьеру через великосветские будуары, через приемные
высокопоставленных лиц, которые вообще ищут взобраться на лестницу
мимолетной известности более житейскими приемами, нежели внутри их
содержащимися достоинствами, конечно, всячески искали возможности попасть в
приемные Трепова в дворцовых домах Царского Села и Петергофа; некоторые
делали это из политических целей, видя в этом возможность повлиять на
Государя в смысл своих идей; наконец, вся клика иностранных корреспондентов
добивалась этого прямо по долгу своей службы - это их обязанность.
Трепов не порвал своих связей и с департаментом полиции, так как душа
этого департамента Рачковский, ведший при Трепове {72} всю секретную часть
департамента полиции, хотя и был удален новым министром внутренних дел
Дурново из высокого положения, которое Рачковский занимал в департаменте
полиции, но остался по особым поручениям при новом министре и,
следовательно, он мог пользоваться всеми своими связями, созданными как при
начальствовании в департаменте полиции при Трепове, так в особенности при
более чем пятнадцатилетнем заведовании всей секретной русской полицией
заграницею, когда он имел главную квартиру при нашем посольстве в Париж.
Новый министр внутренних дел старался давать Рачковскому поручения вне
Петербурга и как то сетовал мне на то, что Рачковский неохотно берет эти
поручения. Рачковский же будучи в Петербурге без текущих дел дневал и
ночевал у нового дворцового коменданта Трепова. Поэтому были возможны,
например, такие случаи. Уже в январе или феврале 1906 года, т. е. месяца
через 2 - 2 1/2 после 17-го октября Лопухин, бывший при Плеве директором
департамента полиции и в некоторой степени начальство бывшего московского
обер-полицеймейстера Трепова, а потом Ревельским губернатором и уже при моем
министерстве, по настоянию Вел. Кн. Николая Николаевича и при сочувствии
дворцового коменданта, но помимо меня уволенный от этой должности и
назначенный состоять при министре внутренних дел, просил меня его принять.
Я не уважал Лопухина, потому что он был директором департамента полиции
в самое политически бессовестное плевенское время. Будучи тогда министром
финансов, затем председателем комитета министров, я видел, что Лопухин
человек политически недобросовестный, и имел основание даже с личной точки
зрения относиться к нему неприязненно, но что касается увольнения его с
поста Ревельского губернатора, то находил, что к этому не было достаточных
оснований, но, конечно, нисколько не дорожил таким губернатором. Увольнение
его произошло приблизительно по следующим обстоятельствам.
В Ревеле кроме губернатора живет другое важное лицо - начальник
дивизии. После 17 октября в прибалтийских губерниях и в том числе в Ревеле
было очень неспокойно. Мне не было известно ничего, что показывало бы, что
губернатор Лопухин как бы сдал власть - испугался, но губернаторы часто
находятся в натянутых отношениях с начальниками войск, один гражданский
начальник, другой военный и оба независимые. Понятно, что после 17-го
октября явился жгучий материал для недоразумений между двумя начальствующими