"C. Витицкий (Б.Стругацкий). Поиск предназначения или 27-я теорема этики" - читать интересную книгу автора

Глава 2.

Рукопись свою Станислав начал следующим образом:
"Свою Основную Теорему я мог бы сформулировать прямо сейчас,
но это, наверное, было бы неправильно. Наверное, правильно будет, если
эта Теорема возникнет из текста по мере его прочтения, как неизбежный
вывод, абсолютно логичный и единственно возможный.
То обстоятельство, что я выжил и дотянул до нынешних своих без
малого уже сорока лет, есть само по себе почти чудо. (Ибо что есть чудо?
Суперпозиция маловероятных событий, и ничего более).
В тридцать седьмом году отца исключили из партии. Он пришел
домой в начале первого ночи, сел за стол, положил мертвые руки по обе
стороны от тарелки с борщом и сидел тихо, - черный, с мертвыми глазами,
мертвый, он даже не дышал - так, по крайней мере, показалось матери,
которая все уже поняла и молча плакала, сидя напротив него, по
другую сторону стола.
Потом, уже наверное часа в два, вдруг грянул телефон. Отец
бросился. Невнятный незнакомый голос проговорил из трубки: "Зиновий.
Немедленно, как есть, отправляйся на вокзал и уезжай в Москву. Немедленно,
ты понял меня? Билет возьми с брони обкома..." И заныли короткие
гудки.
Через час отец уже был в поезде. В Сталинград он более не возвращался
никогда - до самой войны жил в Питере и боролся за свою реабилитацию
- без всякого толку, впрочем, и без какой-либо пользы.
Однако, как это ясно мне теперь, в ту ночь он дожен был быть
арестован. И, скорее всего, расстрелян. Это называлось тогда: десять
лет без права переписки. Именно такое в самом начале тридцать седьмого
произошло с его братом, Афанасием: десять лет без права переписки. А
жена его (вдова?) Со всеми детьми была выслана в двадцать четыре часа
в Стерлитамак. Старшие дети выжили, но оба младшеньких - умерли в
пути от дезинтерии. Соне было шесть, а Вове - пять.
Мне в это время было четыре. Я был анемичный, дохлый, золотушный
ребенок. Я, разумеется, был бы обречен.
Однако отец уцелел, и я поэтому остался жив. Временно. До следующего
события, как сказал бы специалист по теории вероятностей..."

Основная Теорема его могла бы звучать примерно так: "За тридцать
с лишним лет своей жизни я так часто оказывался на краю пропасти,
на волосок от гибели, совсем рядом с последней чертой, что пытаться
объяснить сам факт моего выживания одной лишь только случайностью
- значит издеваться над здравым смыслом..."
Однако если выжил он не случайно, значит есть некая ЗАКОНОМЕРНОСТЬ,
есть в мире нечто, спасающее, оберегающее, сохраняющее его?..
ЧТО? И - для ЧЕГО?
Он честно постарался вспомнить все обстоятельства, которые
приводили его на самый край пропасти, и честно попытался понять, что
именно каждый раз останавливало его на краю. Он искал закономерность,
и не находил ее. Это превратилось у него в игру, и в эту игру он с
удовольствием играл сам с собою несколько дней. Разумеется, ни в какую